Рустам Халилуллин: пластический хирург не волшебник — он художник

Однако блестящий результат зависит от целого ряда факторов. Здесь и филигранная работа хирурга, и особенности анатомии и физиологии пациента, и, конечно, строгое соблюдение всех правил реабилитации пациентом.

 

 

— Я родился и вырос в медицинской семье и с детства понимал, что пойду в медицину. Она меня окружала. Мама — гинеколог; приходя домой, она продолжала вести консультации по телефону, постоянно была на связи со своими пациентами. Тетя училась в медицинском институте и живо делилась событиями студенческой жизни. В общем, выбор был предопределен.

 

Однако пластическим хирургом вы стали не сразу. 

— Я окончил вуз как хирург общей практики. И прошел суровую школу ординатуры в институте скорой помощи имени Склифосовского. Склиф — это особый мир. По сути, ты работаешь в условиях военной хирургии в мирное время: ранения, автомобильные травмы, много страшных случаев ежедневно. Например, моей первой операцией стала хирургическая обработка после ножевого ранения. При этом пластическим хирургом я захотел стать еще на втором курсе, посмотрев сериал «Части тела». Да. Так бывает. Помните эпизод, когда Кристиан Трой рисует линии на груди пациентки красной помадой? Вот именно тогда я понял: это мое, хочу быть крутым пластическим хирургом. Однако мечта сбылась не сразу. В пластическую хирургию я пришел в 2014 году, и это намного круче, чем в сериале. Я на своем месте.

 

Что дает ощущение счастья в профессии? В какие моменты оно возникает?

— Когда пациент смотрит на себя в зеркало и улыбается. Это особенная улыбка. Человек себя целиком принимает, полностью себе нравится. Знаете, я понял одну вещь: люди гораздо больше благодарны хирургам за красоту, чем за спасение жизни. Вот такой парадокс. 

 

Вы оперируете в четырех городах. Планируете расширить этот список?

— Пока нет. Сейчас все так, как и должно быть, а дальше будет видно. Я ощущаю все прелести разных климатических зон, испытываю удовольствие от ярких контрастов моей страны. В настоящий момент оперирую в Москве, где я живу, в Самаре, Краснодаре и в Красноярске — в институте травматологии. Таким образом, я постоянно живу на четыре города. Вдыхаю запахи этих городов, общаюсь с разными людьми... Непередаваемое ощущение. И особо хочу отметить: мне повезло с командой в каждом городе. Везде со мной работают высококвалифицированные специалисты. Видимо, по жизни мне везет на людей.

 

Всегда ли совпадают предварительные ожидания хирурга и пациента?

— Хирург должен объяснить, а если возможно, то и наглядно показать, как приблизительно будет выглядеть, например, грудь после операции. Тогда ожидания и итоговый результат окажутся равнозначными. Неудовлетворенность может возникнуть, если пациент и хирург неправильно поняли друг друга.

 

Сейчас большинство моих пациенток показывают мне фотографии из моего же «Инстаграма» и спрашивают: «А вот так получится?» Обычный мой ответ на этот вопрос следующий: «Так может получиться, если вы станете этой девушкой, но это ведь не так!»

 

 

Каждый человек индивидуален, и результат операции в каждом отдельном случае выглядит по-своему. Пропорции, объемы, плотность тканей, эластичность кожи, растяжки, фиксация складки, проекция и наклон ребер, грудины, мышечная активность, характер работы пациента, повседневные привычки — на результат влияют тысячи деталей и особенностей. К сожалению, не все меня понимают. Порой с большим трудом удается объяснить пациенту, что я не смогу, например, сделать межгрудное расстояние таким узким, чтобы в нем удержался фломастер. Или что стопроцентная симметрия недостижима, и мы можем только приблизиться к ней. Но сложнее всего объяснить тот факт, что для некоторого типа груди одного вмешательства, скорее всего, будет недостаточно. И желаемый результат (опять же, скорее всего) можно будет получить спустя время, выполнив дополнительную коррекцию.

 

В результате ваши доводы принимаются, или есть те, кто не готов осознать реальность?

— Увы, многие отказываются верить, ведь в глазах людей хирурги — волшебники с колдовской книгой. Да, мы можем многое, но далеко не все. Работа с живыми тканями — это не пошив одежды. Мы стремимся к идеалу. Но есть определенные анатомические и физиологические пределы, выше которых, как выше собственной головы, уже не прыгнуть, и порой до финальной точки маршрута приходится делать промежуточную остановку.

 

Приходилось ли вам отказывать пациентам в операции? И почему?

— Конечно. У меня несколько причин для отказа. Если нет показаний, или, по крайней мере, я их не вижу. Как я могу сделать что-то лучше, если считаю, что этого делать не надо? Обратитесь к другому специалисту. А лучше всего — послушайтесь моего совета. Плохих советов не даю. Безоговорочно отказываю по состоянию здоровья, когда хронические заболевания не дают нам возможности провести операцию. Острые заболевания — тут вообще без вопросов. В принципе, каждый пациент перед операцией проходит серьезную диагностику. У меня достаточно обширный список обследований, по крайней мере, больший, чем в подавляющем большинстве других клиник. Я не готов ради прибыли оперировать человека, не поняв реальное состояние его здоровья. Это меры безопасности, которые прежде всего нужны самому пациенту.

 

Бывают и другие причины отказа. Мы можем не сойтись характерами. Если я вижу, что пациент не подходит мне энергетически, значит, это не мой пациент. Это может показаться немного странным, но моя интуиция никогда меня не подводила. Это случается, когда я вижу навязчивую идею в глазах пациента. Идея дисгармонии коварна. Она заставляет бесконечно смотреть в зеркало и выискивать изъяны. 

 

Что бы вы могли сказать тем, кто думает об операции, но по каким-то причинам не решается сделать первый шаг к выполнению задачи?

— Если вы думаете об операции, но по каким-то причинам еще не пришли к хирургу, — значит, не время. Как только вы «созреете», найдете своего хирурга — все случится. Но главное — цените свое здоровье!

 

Жить и работать на четыре города, практически без выходных непросто. Как удается быть всегда в тонусе?

— Во-первых, это правильное питание. Большую часть моего питания составляют белки. Углеводов употребляю как можно меньше, в первой половине дня. Жирную пищу люблю, но стараюсь ограничивать себя. Честно говоря, никогда особо не нравились ни овощи, ни фрукты. Орехи — это да, любимое лакомство. Всего в день я употребляю порядка 2500 калорий. Обязательно пью витамины: обычные спортивные мульти, дополнительно принимаю цинк и магний. Иногда подключаю антиоксиданты. Но самое главное — это радость от жизни, от дела, которым я занимаюсь, от результатов своей работы. Все это дает неисчерпаемые силы и заряжает энергией.