Инженер-многостаночник

Павел Кочкин — фантазер. Он любит в тихой обстановке придумать какую-нибудь особенную бизнес-идею. Потом, «нафантазировав» в голове пути ее исполнения, ищет людей, способных помочь ему эту мечту разложить по полочкам и реализовать. Так было со всеми его проектами — от открытия этикеточного производства в типографии до создания профильной специальности в университете. Сам он смеется: «Главное, чтобы рядом со мной не оказалось такого же фантазера. Иначе можно очутиться в мире иллюзий».

досье
Павел Кочкин
Родился 9 июня 1965 г. в поселке Центральном, Красноярского края.
Образование: 1982-1987 гг. учился в Красноярском политехническом университете на радиофакультете.
Карьера: 1987-1988 гг. — инженер на Железногорском НПО ПМ.
1988-992 г. — начальник ВЦ КБ «ИСКРА».
В 1993 г. — соучредитель типографии «Ситалл».
С 2003 г. — директор типографии «Ситалл».
Семья: женат, три дочери.
Хобби: кино, книги, путешествия, вино, виски, интернет, автомобиль, спортзал, общение с друзьями.
Достижения: организация профильной специальности в политехническом университете.

— Родился я в богом забытой деревне где-то на востоке края, в месте, куда ссылали заключенных. Проще говоря, в Краслаге. Отец у меня был военным, он служил там. Очень хорошо помню одну историю из детства. Было мне тогда лет семь, в соседнем подъезде умер маленький мальчик. Весь дом собрался на похороны. Люди плакали, как мне казалось, очень искренне. А на следующий день эти самые люди ходили как ни в чем не бывало. Тогда я подумал: если я умру — мир этого даже не заметит. Если исчезнет мир — один я жить не смогу. Тогда я решил: чтобы задержаться в этом мире, быть ему полезным, надо все время что-то делать, учиться, работать. В общем, быть в движении.

Фантазии детства
— Уже тогда я знал, что буду учиться в большом городе какой-то важной профессии. И что непременно стану начальником. Это была моя первая фантазия, что называется, «по-взрослому». Мечта потихоньку начала реализовываться, когда я закончил институт. По распределению попал в «девятку» (Железногорск. — Ред.), в НПО ПМ. Им тогда только поставили первые ЭВМ. Меня спросили: «Знаешь, как эта штука работает?» Я ответил: «Нет, но разберусь». Быстро освоил машину и даже какие-то программки стал писать. Но трудиться в закрытом городе было тяжело. Я попросился обратно, в Красноярск. И там прямиком пошел на телевизорный завод. Записался на прием к директору и с порога его кабинета заявил: «У вас тут все неправильно, а я крутой специалист. Возьмите меня начальником цеха!» Помню, Стукалов (тогдашний директор завода) просто обалдел от такой наглости. Он не мог понять, как я прошел и почему именно к нему. Спросил меня, что я умею. Показал те программы, которые делал еще в «девятке». В итоге на работу меня взяли — начальником вычислительного центра. С тех пор я не знаю, что такое подчиняться. Даже когда во время работы на заводе подрабатывал простым каменщиком — надо мной не было надзирателя. Я держался автономно, самостоятельно выкладывал стены будущего дома.
В этот период у меня в голове возникла еще одна фантазия — почему бы не работать не на государство, а на себя? Хотя подобные идеи появлялись тогда у многих (был конец 80-х — начало 90-х). Реализовать эту мечту одному было сложно. И тут — случай. Встретил знакомого по институту Анатолия Щелканова. Я ему тогда рассказал о своей идее, но тут же добавил, что в тонкостях предпринимательства ничего не смыслю. «Понимаешь, — говорил я, — не могу понять, что значат слова «наличными 500 тысяч, а безналичными — миллион». Он долго смеялся, а потом сказал: «Не беда! Я сейчас тебе все объясню». А когда мы организоавали «Ситалл», в экономику нового предприятия я особо не вникал. Считал тогда, что могу любое производство организовать, так как работал на заводе. Дело в том, что из тех четверых, кто начинал «Ситалл» (я, Щелканов, Андрей Малов и Ирина Тихонова) только я имел опыт работы на производстве — все остальные из комсомола. Мне тогда казалось: все делаю правильно. Я вообще долго думал, что все, что пишут в умных маркетинговых книжках, — правильно, то, что говорят взрослые, — правильно. Это лет через десять станет понятно, что самый верный путь в бизнесе — только тот, который ты прошел путем проб и ошибок сам.
Сам бренд «Ситалл» появился случайно. У меня был друг, который занимался созданием технологий по работе с ситаллом — это силициум-тантал алюминия, радиоэлектронная подложка для микросхемы. Он пришел к нам с предложением продать его разработку в Томск, даже цену уже назначил — миллион рублей. Чтобы провернуть эту операцию, надо было официально зарегистрироваться. Решено было назваться «Тетрисом». Почему именно так, сегодня уже никто не вспомнит, видимо, просто слово понравилось. Пришли мы регистрироваться, оказалось, такое название уже есть. Стали быстро придумывать что-то другое. Ну и в критической ситуации кто-то из нас вспомнил слово «Ситалл». Так и оставили. Думали, что это временное название и потом поменяем его. Но до этого руки так и не дошли.
«Первый в мире» печатный комплекс
— Вот так я и попал в полиграфию. Застрял здесь на 14 лет. И теперь с трудом вижу себя в другой отрасли. Тогда, чтобы начать «Ситалл», пришлось вложить около 500 тысяч долларов. Эти деньги нам дал в кредит банк «Енисей». На них купили печатный станок. Первый заказ сделали сами для себя — напечатали рекламу своей компании. Этот буклет до сих пор у меня хранится. В нем жирным шрифтом написано: «Первый в мире печатный комплекс мирового класса в Красноярске». Сильное было заявление. Сейчас читать это очень смешно. Но мы тогда искренне верили, что сможем перевернуть весь мир. Первое время занимались в основном печатью рекламной продукции — буклеты, брошюры и пр. Десять лет назад перешли на этикетку. Здесь опять помог случай. К нам пришли ребята из «Минала» (водочный завод. — Ред.) с вопросом: «Можете для нас этикетку делать? А то из Питера возить долго и дорого». Мы ответили: «Конечно, можем». Сделали партию этикеток, пригласили миналовцев. Они, как увидели, что вышло, за голову схватились. Пришлось всю первую партию выбросить. Мы-то думали, что этикетка — всего лишь картинка. Напечатал, порезал и наклеил. А там целая технология, важно все — от расположения бумаги до размещения изображения. Пришлось закупать дорогущее оборудование. Только в него вложили около 8 миллионов долларов. Надо отдать должное миналовцам: все это время они терпеливо с нами возились, ждали результата. Сначала было очень трудно, приходилось заново учить персонал работать на совершенно другом оборудовании. Плюс к этому тогда, в конце 90-х, в России бурно развивался контрафакт. Я помню, что к нам постоянно приходили какие-то странные люди с просьбой то поддельные этикетки на водку напечатать, то упаковки для колготок. Приходилось объяснять им, что мы этим не занимаемся. В этой нише хоть раз допусти контрафакт — всех крупных клиентов растеряешь. Они объединятся и не будут работать с такой типографией.

В общем, постепенно мы набирали в сегменте «этикетки» популярность. Клиенты у нас — от Урала до Дальнего Востока. Из той этикетки, что делается в огромных объемах, мы не занимаемся только упаковкой для сухариков. И то только потому, что у нас нет специального оборудования. Сейчас этикеточная ниша — одно из самых рентабельных у нас направлений. В отличие от, например, книжной полиграфии, которая денег не приносит совсем. Фактически в этом сегменте мы работаем себе в убыток, но с перспективой на будущее. Книжная, альбомная полиграфия выполняет скорее рекламную функцию. К нам приходит клиент, и мы ему показываем наши альбомы о Столбах или Ергаках и говорим: «Вот какие мы молодцы! А теперь давайте вы у нас сделаете этикетку или журнал».
Разделяй и властвуй
— В 2002 году я стал на «Ситалле» директором. До этого компанией руководил Щелканов. Но он захотел развивать бизнес самостоятельно, ушел из «Ситалла» и чуть позже открыл собственную типографию. Решение выйти из нашего бизнеса он принял сам, никто его не принуждал. Для меня, по большому счету, с новой должностью ничего на производстве не изменилось. Как работал с людьми, так и работаю. Только стал больше с журналистами общаться, отвечать на вопросы типа «Кем бы вы стали, если бы». Хотя, когда вступал в новую должность, очень волновался. До сих пор помню свое ощущение от первого общего собрания. Волнуюсь жутко, руки трясутся, горло перехватывает, не знаю, к кому правильнее обратиться и что говорить, а потом думаю: Я же всех вас знаю не первый год. К чему такие переживания?

Вообще, я привык доверять людям и в типографии не пытаюсь контролировать всех и вся. При желании можно, конечно, начать вникать в бухгалтерию или пытаться понять тонкости работы наших рекламистов. Но зачем? У нас работают пять директоров, каждый из них ответственен за свое направление. Все они профессионалы. И лезть в их дела, показывая, что я что-то особенное знаю, неправильно. Я бы первым сбежал от директора, который везде свой нос сует и работать мешает. Сейчас я думаю, что, может, именно такое делегирование ответственности, а не замыкание всех процессов на себя и помогает «Ситаллу» конкурировать на этом рынке. Представьте: директор единолично контролирует все — от поиска клиента до последней запятой в договоре. И если он вдруг уходит в отпуск или просто заболевает, то в компании ступор. А сегодня только замри на секунду — тут же конкуренты съедят. Наш бизнес не исключение. В Красноярске работают около 80 типографий. Рынок резко вырос за последние несколько лет. Это когда мы начинали, надо было вложить полмиллиона долларов. А сегодня продай квартиру, купи небольшой станок и печатай себе на здоровье. Поэтому конкуренция здесь очень жесткая. Каждый день кто-то у кого-то перебивает заказы, уводит сотрудников. Каждый день как на поле битвы. Но я к этому отношусь нормально. Наверное, потому что все мальчишки с этим явлением сталкиваются в юности, когда конкурируют за понравившуюся девушку. После тех юношеских разборок друг с другом рабочее выяснение отношений с конкурентами покажется цветочками. Конечно, иногда видишь, что кто-то из полиграфистов новую технику купил, и думаешь: «Ну, давайте, давайте». Но потом понимаешь, что это всего лишь эмоции. И если кто-то проявил себя лучше нас, пусть даже снизив до минимума цену на заказ, что ж, победителей не судят. Значит, компания эта оказалась хитрее, и сегодня она молодец.
— Одна из последних моих фантазий — выделить в разные производства направления, которыми занимается «Ситалл». Для начала промышленную полиграфию развести с журнальной и книжной. Частично к реализации этой идеи мы уже приступили несколько лет назад, когда сделали отдельным бизнесом цифровую печать. Для нее мы создали новое юридическое лицо — «Опера Принт». У них свои менеджеры и клиенты, даже работают они в другом конце города. Теперь у меня мысль выделить в отдельное предприятие промышленную полиграфию. Но на тех площадях, которые мы сейчас занимаем, сделать это сложно. Поэтому недавно мы задумали масштабную стройку за пределами города. Возводим объект общей площадью около пяти тысяч квадратных метров. Все основные помещения займут производственные цеха. По сути дела, будет создана фабрика по изготовлению промышленной упаковки и этикетки. А в городе останется типография, которая займется печатью рекламной продукции. Всего мы планируем вложить в проект около 10 миллионов евро и, если все пойдет нормально, реализовать его уже к следующей осени. Такую специализацию я считаю логичным продолжением работы любой типографии. Невозможно сегодня заниматься всем подряд и во всем быть специалистом. Кстати, по принципу отдельных производств вполне успешно работают многие европейские типографии.
Назад в прошлое
— О чем мечтаю сейчас? Знаете, если бы у меня спросили, когда и где ты бы хотел родиться, то я бы выбрал наше время. Я бы хотел появиться на свет лет 17 назад. А все потому, что мне безумно нравится современная молодежь. Когда начал преподавать полиграфию в университете, стал много общаться со студентами. Мне очень близки их взгляды на жизнь, на бизнес. Эти ребята лучше, чем мы были когда–то: они живут сегодняшним днем и надеются только на себя. Они не нахлебники, какими были мы и наши родители. Мы все считали, что государство нам постоянно что-то должно, оно обязано нас выучить, дать работу, хорошую зарплату, особо рьяным — и должность высокую предоставить. А молодое поколение пробивается само, без оглядки на кого-то. Думаю, когда эти студенты вырастут, они нам составят серьезную конкуренцию. Вот когда они смогут меня заменить, сменю отрасль деятельности. Кино, например, буду снимать. Это вопрос будущего, думаю, лет 15-20.