Меню

Красота в условиях санкций. Как бьюти-рынок Красноярска работает в новых реалиях?

Иллюстрация: elmina.club

Работающая на импортном оборудовании и расходниках, сфера бьюти-услуг одной из первых ощутила на себе последствия геополитической встряски. Справился ли с ними бьюти-рынок Красноярска?

Расходимся по домам
Холодный душ СВО-реалий обернулся для бьюти-рынка Красноярска ожидаемыми последствиями — от сложностей с покупкой оборудования до падения потребительского спроса. В разрез с этими настроениями идет рост количества салонов красоты. Красноярск — третий город по динамике прироста за год, плюс 12% с марта 2022 по март 2023 (на первом месте Краснодар — 17%, на втором Омск — 14%), и шестой город-миллионник России по количеству салонов — 768 (данные исследования 2ГИС).
Логичное в кризис сокращение количества игроков пошло бы рынку только на пользу, ведь первые, кто закрывается в сложные времена, — слабые и часто некачественные проекты. Но, как ни странно, в Красноярске наблюдается обратная тенденция: рынок растет, количество игроков увеличивается. Все чаще слышу о том, что в красноярском рынке заинтересованы сетевые московские косметологические клиники и центры», — рассказывает НАТАЛЬЯ ЕГОРОВА, директор spa-wellness-центров «Бархатный сезон».
Растет бьюти-рынок Красноярска не только за счет новых салонов, но и за счет «надомников» (мастеров, работающих в отдельных кабинетах или на дому). Не новый для рынка тренд усилился в пандемию из-за введения жестких коронавирусных ограничений. Сегодня эту тенденцию разгоняет уже другая причина — «цена вопроса», которая оказывается для потребителя важнее, чем страх рисковать лицом.
Все больше специалистов стало уходить из клиник в кабинеты. Причем не только рядовых специалистов: знаю пример, когда кандидат медицинских наук принимает клиентов просто в кабинете офисного здания. Главная причина такого решения — финансовая. В клинике процент врача-косметолога от чистой прибыли — максимум 20…25%. Например, стоимость процедуры по увеличению губ — 15 тыс. рублей, из которых 7 тыс. — это стоимость препарата. То есть врач-косметолог забирает себе 2 тыс. рублей с процедуры, а остальное забирает клиника, чтобы оплатить аренду, оборудование, работу администратора, кофе для клиентов и другие допрасходы. Когда врач уходит работать на себя, на ту же услугу он ставит цену 12…13 тыс. рублей и в итоге забирает себе 5…6 тыс. Простая математика, а пациент только рад, тем более сейчас, когда экономия стоит во главе угла», — говорит АНАСТАСИЯ БОЛЬШАКОВА, управляющая клиникой Le FORM.
При этом выбор в пользу работы на себя специалисты бьюти-сферы делают на фоне серьезного кадрового дефицита. Так, на февраль 2023 количество вакансий для бьюти-мастеров увеличилось на 41% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года (данные исследования «Авито.Работа»). В топе востребованных специальностей мастера маникюра (+33%), парикмахеры (+26%) и косметологи (+14%).
— Сегодня кадры являются одной из ключевых проблем для бьюти-сферы. В первую очередь в дефиците персонал в сегменте эстетических услуг. Найти таких специалистов не то чтобы сложно — их просто нет! К традиционным причинам, таким как работа врачей-косметологов на дому, сейчас добавилась эмиграция и отток специалистов за границу, — детализирует ЕЛЕНА КАНГУН, основатель, генеральный директор клиники «Триумф» и салона красоты Dessange.
 
Красота — дело техники
Аппаратная косметология — самое прогрессивное и быстрорастущее направление в эстетической медицине. Высокотехнологичное оборудование позволяет добиться результатов, качество и длительность которых порой сравнима с инвазивными методиками — пластической хирургией и инъекционной косметологией.
В Европе и США клиника косметологии оказывает на аппаратах 60% услуг. В России пока порядка 40…45%, есть куда расти! Роль играет не только оборудование, но и наличие в клинике технологии достижения результатов на нем. Поэтому крайне важна увлеченность врача-косметолога своим делом и культура обмена опытом между коллегами. Если продвижение клиники построено на продвижении одного врача, то в этой клинике нет культуры коллективной работы. Медицина же — это коллективная работа! В новой реальности обучение, перелеты и проживание врачей стали дороже, но без этого никак», — говорит ВИТАЛИЙ АНДРИЯНОВ, генеральный директор клиники effi.
Он добавляет, что за последние полтора года косметологическое оборудование подорожало. Рост цен неравномерный, от 10% до 50%. Однако, принимая решение о покупке косметологического аппарата, клиники берут в расчет не только его стоимость.
— Покупаем оборудование, которое сможем эксплуатировать, и по возможности без расходников. К примеру, есть оборудование с периодическим обновлением ПО, и если собственник поддерживает санкции, то обновить ПО не получится, и оборудование либо будет работать с перебоями, либо не будет работать вообще. Но без обновления парка оборудования тоже нельзя. Это стабильная работа клиники и постоянное совершенствование в медицине, которое никто не отменял, — считает Виталий Андриянов.
 
Как и на многих других рынках, в условиях санкций отечественная бьюти-сфера начала переходить на оборудование, доступное к покупке. В первую очередь это косметологические аппараты производства Китая, Кореи и других лояльных стран, например Израиля. При этом покупать такое оборудование без крайней необходимости клиники не торопятся: вопросы есть и к качеству его работы, и к результатам.
Большой вопрос, смогут ли аналоги показать результаты, к которым привыкли клиенты. Возьмем аппарат, который работает с жировыми отложениями. Аппарат европейского производства даст результат уже за одну процедуру; китайское оборудование, которое стоит в разы дешевле, — только после 3…8 процедур. Важна и безопасность такого оборудования. «Европейцы» проверены годами, их работа подкреплена научными исследованиями, а как поведут себя азиатские аппараты, станет понятно только со временем. Возможность приобретать оборудование известных мировых брендов была и остается для клиник важнейшим конкурентным преимуществом. Клиентам могу посоветовать только одно — не бросаться на дешевизну, потому что качественное и безопасное дешевым не бывает», — говорит Елена Кангун. 
ИРИНА ВЕРЕЩАГИНА, директор клиники эстетической и лазерной косметологии и гинекологии Face&Body, отмечает, что результативность и безопасность аппаратов-аналогов — это игра в рулетку, где каждая неудача бросает тень на весь рынок.
— Конкретно у нас нет задачи приобрести новые аппараты: клиника оснащена парком оборудования, которое закрывает потребности наших пациентов. На рынке же в целом сейчас наблюдается массовое внедрение неоригинальных аппаратов. Стоимость таких установок значительно ниже стоимости оригиналов, результатом чего становится демпинг. Самое печальное, что качество услуг, которые предоставляются на подобных аппаратах, значительно ниже, нет гарантий результата и безопасности. И это дискриминирует популярные косметологические процедуры.
 
Импортозамещение налицо
По схожему, как и в случае оборудования, турбулентному сценарию развивалась ситуация и в сегменте расходных материалов. Чтобы перестраховаться, клиники стали делать складские запасы не на месяц…два, как раньше, а на полгода…год вперед.
— Используем в работе те же расходные материалы, что и раньше — шовные материалы, импланты, филлеры, нити. Они зарекомендовали себя по качеству, что крайне важно. Эти материалы доступны и сейчас, но в более сложном варианте. К примеру, раньше зарубежные импланты всегда были на складе поставщика в России и доставлялись в Красноярск в течение трех…четырех дней после заказа. Сегодня же ожидание поставки от дистрибьютора может растянуться на месяцы. Поэтому сформировали собственный склад по самым ходовым материалам и постоянно пополняем его. Стоимость материалов, конечно, изменилась. Так, цены на импланты за последние полтора года выросли на 15…20%. И крупные поставщики уже предупредили о дальнейшем росте, — говорит ИГОРЬ МИКИТИН, пластический хирург, врач онколог-маммолог.
 
В среднем косметологические расходники подорожали на 20…30%. Часть из них на время исчезла с рынка, но позже стала доступна в рамках параллельного импорта.
Появились серьезные проблемы с поставкой комплектующих и расходных материалов к аппаратам. Особенно если учесть, что все наши аппараты и комплектующие к ним американского и европейского производства. Проблемы решаются за счет параллельного импорта, но трудности пока сохраняются. Санкции все больше ограничивают возможности поставок оборудования и расходников, что вызывает повышение цены на остатки», — рассказывает Наталья Егорова.
При этом игрокам бьюти-индустрии очевидно, что импортозамещение в их сфере возможно только в случае «простых» расходников: одноразовых материалов и медицинской мебели. Высокотехнологичные же решения — это игра вдолгую. Время требуется и на то, чтобы создать аппарат или расходный материал, и на то, чтобы проверить его опытом использования.
— Найти аналог недорогих и технологически несложных аппаратов реально. Но сделать аналог высокотехнологичного и сложного аппарата или косметического средства, технология которых запатентована, а доступ к ней ограничен, — такой сценарий мне не кажется реальным как минимум в обозримой перспективе. В целом же смотрим на импортозамещение положительно. Стараемся следить за рынком, пробуем, анализируем. Будем внедрять достойные отечественные бренды в работу, если таковые появятся, — уточняет Наталья Егорова.
 
Анастасия Большакова обращает внимание на то, что, как и в случае с косметологическим оборудованием, вопросом номер один остается качество аналогов.
В ситуации, когда с российского рынка ушло большое количество европейских препаратов, приходится подбирать альтернативы. И далеко не все из них отвечают требованиям по качеству. Хорошо зарекомендовали себя корейские препараты, есть достойные препараты российского производства. А вот китайские, как правило, очень дешевые аналоги, дают серьезные осложнения, которые потом приходится исправлять. Поэтому работаем только с препаратами, включенными в госреестр лекарственных средств».
Бьюти-сберегатели
Рост цен на бьюти-процедуры, который неизбежно последовал за подорожанием оборудования и расходников, напрямую отразился на спросе. Посещаемость салонов снизилась, а клиент стал экономным и избирательным.
— Раньше была экономика потребителей, а теперь экономика «сберегателей». Пациенты стали избирательнее, они тщательнее собирают информацию об услуге или клинике. Многие любят сначала прийти на образовательное мероприятие, чтобы познакомиться с клиникой, узнать, как проходит процедура. Люди ищут варианты экономии: промоакции, сравнивают предложения по рынку. Если пациенты переезжают, например, в Москву, то перед отъездом стараются сделать все процедуры в Красноярске, потому что это и лучше, и дешевле. Приезжают пациенты из Европы (сегодня уже меньше, чем раньше) и с удовольствием делают косметологические процедуры по нашим ценам, радуясь не только стоимости, но и широкому спектру услуг, — приводит примеры из практики Виталий Андриянов.
 
Не отказываясь от бьюти-услуг полностью, клиенты салонов сокращают число визитов и выбирают только самые необходимые процедуры.
— Клиенты реже приобретают курсы процедур, несмотря на скидки за пакет, так как живут здесь и сейчас, а в современных реалиях сложно строить планы на перспективу. Раньше отдавали предпочтение препаратам производства Германии, Италии, Франции, сейчас делают выбор в пользу более дешевых производителей, например Кореи. Стараемся максимально сохранить прайс, не поднимая цен. Но на время, в первые месяцы после начала СВО, пришлось приостановить действие программы лояльности. Как только ситуация более-менее стабилизировалась, вернули клиентам прежние привилегии с сохранением статусов и накопленных бонусов. Они этого очень ждали! — рассказывает Ирина Верещагина.
 
Игорь Микитин отмечает, что экономия на красоте началась далеко не вчера.
СВО — лишь один из эпизодов, повлиявших на снижение спроса. Эта тенденция началась еще в пандемию, тогда у людей стало меньше денег; сегодня наблюдаем новый виток этого тренда. В то же время не стал бы говорить о глобальных изменениях рынка — рынок развивается плюс-минус в том же русле. Заметил интересную тенденцию в своей работе: на операции пациентов меньше не стало, а вот на консультации людей приходит меньше. Возможно, это связано с тем, что раньше люди обращались за консультацией на всякий случай или «просто спросить», а сейчас идут только те, кто точно хочет сделать операцию».
При этом даже сквозь турбулентные реалии в Красноярске активно прорастает главный тренд мировой бьюти-индустрии — когда внешняя красота рассматривается как продолжение физического и психологического здоровья человека.
— Раньше не было комплексного подхода: приходит пациент, просит сделать губы, получает услугу и уходит. Сейчас работа с красотой начинается изнутри. К примеру, в клинику приходит пациент с проблемной кожей. Сначала специалисты предложат ему разобраться с этой проблемой: сдать необходимые анализы, выявить и скомпенсировать дефициты, скорректировать домашний уход, получить назначения по профуходу и т. д. И только после этой большой работы переходим к инъекциям, — резюмирует Анастасия Большакова.