досье Александр Шпагин Родился 10 августа 1962 г. , г. Кызыл Образование: 1979-1984 гг. — Красноярский государственный университет, Ленинградский государственный университет Карьера: 1984–1991
досье
Александр Шпагин
Родился 10 августа 1962 г. , г. Кызыл
Образование: 1979-1984 гг. — Красноярский государственный университет, Ленинградский государственный университет
Карьера:
1984–1991 гг. — КГУ, преподаватель; ЛГУ, аспирант
1992–1993 гг. — советник губернатора края по правовым вопросам
1993–1995 гг. — вице-президент в коммерческой компании
1995–1998 гг. — соучредитель и директор компании ООО «Юридическое бюро «Доктор права»
1998–2002 гг. — заведующий Красноярской юридической консультацией МКА «Клишин и партнеры»
с 2002 г. — председатель Коллегии адвокатов «Шпагин и партнеры»
Семейное положение: женат, имеет сына и дочь
Хобби: путешествия
–Мечтал ли я стать адвокатом? Нет, конечно. До девятого класса был фанатом точных наук и видел себя только секретным физиком. Хотел работать где-нибудь в Дубне, с ядерным реактором. Сложно, интересно и очень опасно — вот что меня привлекало.
А вот мой дед думал иначе. Он считал, что я должен стать прокурором. Для него, работника милиции, прокурор был большим авторитетом в сфере права. Дед был начальником отдела, ловил после войны преступников где-то в Прибалтике, возможно, когда-то сам мечтал стать прокурором. Потом эту мысль подхватил и мой отец.
Я сопротивлялся. Но авторитет отца и деда оказался сильнее моих желаний — к окончанию школы я уже и сам был уверен, что хочу стать прокурором. Проблем с учебой у меня не было, без особых сложностей поступил на юрфак.
В университете увлекся научной работой. В тот год, когда я поступил, из аспирантуры вернулся Борис Хасан, известный сейчас всем как доктор психологических наук, а тогда он был кандидатом юридических наук. Занимался криминалистикой и специализировался в области юридической психологии. Он собрал вокруг себя молодежь, среди которой был и я. В течение трех лет мы замучили весь юрфак: исследования проводили, тестировали всех бесконечно, с докладами выступали. Это было жутко интересно, и сейчас вспоминать об этом очень приятно.
А потом я уехал учиться в Питер. У нашего госуниверситета был тогда договор с ленинградским университетом. Каждый год туда отправляли доучиваться по одному студенту, в 1982 г. деканат выбрал меня.
О северной столице Шпагин говорит только в превосходной степени. Здесь он получил диплом юриста, здесь же учился в аспирантуре. А еще Ленинград для него — город старых друзей. К дружбе у Александра Шпагина особое отношение: «Я счастливый человек, — говорит, — у меня много настоящих друзей».
— Я четко понимал, что хочу заниматься преподавательской и научной работой. Да, прокурором быть уже не хотел, адвокатом — тем более. В те времена распределение в адвокатуру было крайне скудным — одно-два места. И не скажу, чтобы туда был какой-то конкурс, народ не ломился в адвокатуру. Престижа профессии, я считаю, не было. Адвокатов было мало, и они не пускали в свою среду лишних людей. Да я особо и не интересовался этим вопросом, у меня даже в мыслях не было, что я когда-нибудь стану адвокатом, тем более что буду руководить коллегией.
Вернулся с дипломом в Красноярск, пришел работать в университет, а мне говорят: «Вакансий на кафедре психологии нет. Есть свободное место на кафедре трудового права. Пойдешь?» Я пошел.
Александр Шпагин был уверен, что через 5-6 лет он непременно станет доктором юридических наук. И, наверное, стал бы. Его друг, с которым вместе учился в Питере в аспирантуре и жил в одной комнате в общежитии, защитил докторскую диссертацию, сейчас он в Москве крупный ученый.
— Может, и я бы туда попал, но наступил 1991 год, страна пошла в рынок. Появились проблемы, зарплаты не платили и т. д. Перестройка кардинально поменяла вектор моего дальнейшего развития.
Я начал учиться выживать. К тому времени у меня уже был питерский опыт работы в молодежном центре. Все нынешние крупные бизнесмены начинали либо в криминале, либо в молодежных комсомольских центрах (Смеется.) Это была для нас своего рода школа бизнеса.
Подобный центр в Красноярске при КГУ организовали Александр Усс и Валерий Зубов. Через него я получал приглашения от различных организаций читать лекции по трудовому праву. В то время были очень актуальны вопросы заключения контрактов.
В конце 1991 г. в крае назначили первого губернатора — Аркадия Вепрева, и ему нужен был советник — юрист. Александр Усс, знавший меня по университету, предложил попробовать себя в новом качестве, я согласился. Вепрев дал добро.
Мне казалось, что это шаг вперед в моей карьере. Тогда в Москве был широко известен советник Президента Шахрай, и один из наших чиновников сказал: будешь местным Шахраем! В те времена мне было всего 29 лет, у меня были огромные амбиции, я хотел быть красноярским Шахраем. Но как-то не получилось.
Я готов был рвать и метать, а на деле исполнял должность консультанта-референта по правовым вопросам. Рассматривал жалобы, которые шли губернатору. Тогда доступ в администрацию был абсолютно свободен. Не было ни милиции, ни турникетов, по коридорам ходили толпы народу: демократы, псевдодемократы и просто не очень здоровые люди... Шли в любой кабинет, задавали любые вопросы. Если они заходили в приемную к губернатору и говорили: хотим пожаловаться, им отвечали: вот у нас рядом дверь — там советник за углом, с жалобами к нему. В законотворческой деятельности, о которой я помышлял изначально, участия практически не принимал. Одним словом, чиновником мне быть не понравилось. Ровно через год, когда Вепрев ушел, я тоже положил заявление на стол.
Адвокатура как спасение
Познав не принесшую удовлетворения чиновничью работу, Александр Шпагин устроился в серьезную коммерческую фирму, занимающуюся продажей автомобилей. Не скрывает, что им двигало желание заработать денег. И еще — получить практический опыт. Два года г-н Шпагин проработал наемным юристом.
— Как раз тогда началось развитие хозяйственного законодательства, появились основы законодательства гражданского. Пошла приватизация. Руководители дали мне задание: провести приватизацию организации, в которую я пришел работать. Эту задачу я успешно выполнил.
Но работать на «чужого дядю» быстро надоело, и в 1995 г. я со своим товарищем создал юридическую фирму. Страшновато было. Особенно, если учесть тот факт, что у меня появилась семья и на руках был маленький ребенок. Жена поддержала. Друзья — тоже. Благодаря друзьям у фирмы появились первые клиенты. Дальше случился эффект «сарафанного радио».
Мы проработали три года. А потом нас «задушили» налогами. Юридическая деятельность при налогообложении приравнена к продаже водки-сахара. Я понял: если мы чего-то не изменим, то зайдем в окончательный тупик. Просто повысить цены мы не могли: платить достаточно за юридические услуги люди в середине 90-х были еще не готовы.
Опять-таки по рекомендации одного из моих друзей с инициативой партнерства на меня вышли москвичи — межтерриториальная коллегия адвокатов «Клишин и партнеры». Они искали человека, который мог бы здесь возглавить их филиал. Так совпали мое желание что-то поменять и их желание получить партнера. Я, понимая, что адвокатура — это спасение, потому что адвокаты не платят такого количества налогов, кроме подоходного и единого социального, тут же согласился.
Так в 1998 г. нежданно-негаданно я стал адвокатом, больше того, руководителем юридической консультации. Завоевывать «место под солнцем», честно скажу, было непросто. Краевая коллегия адвокатов, ранее — монополист на этом рынке, боролась с «новенькими», называя нас параллельщиками, альтернативщиками. Они делали все, чтобы нас здесь загубить. Хлопотали в Управлении юстиции, чтобы не давали разрешение на открытие в Красноярске новых коллегий, в общем, делали все, чтобы количество специалистов в этой области права в Красноярске не увеличивалось. Видимо, думали, что мы у них отнимем работу. Хотя я никогда не считал, что наши интересы серьезно пересекались, — коллегия «Клишин и партнеры» не очень активно выходила на уголовно-правовую стезю. Мы специализировались главным образом на юридических услугах в сфере финансов, инвестиций, хозяйственного законодательства.
Дело своего имени
Ситуацию на рынке адвокатских услуг изменил 2002 год. Тогда был принят Закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре», давший юридическую возможность здесь, на местах, создавать частные адвокатские фирмы. Перед Александром Шпагиным встал выбор: остаться представителем федеральной компании или создать свою. Он выбрал «свободное плавание». Больше того, был первым в городе, кто из адвокатов рискнул вынести свое имя в название коллегии. У всех Первые, Вторые, Третьи, а у него — «Шпагин и партнеры». Как-то нескромно, говорили.
— Сначала кое-какие ироничные шуточки в мой адрес звучали: вот, значит, ты какой, выделиться решил. Для местного рынка — нонсенс, но это общемировая практика. Во многих названиях ведущих американских и европейских адвокатских компаний — фамилии основателей или старших партнеров.
Почему вынесли в название именно мою фамилию? Во-первых, я уже был долгое время руководителем этого коллектива, во-вторых, меня просто знали больше, чем всех остальных. Опыт работы из всех партнеров у меня был самый большой. Вообще, получилось так, что вопросом создания самостоятельной компании «болел» только я один. Остальным ребятам было как-то все равно.
Именная вывеска была выбрана не тщеславия ради, а из сугубо прагматических соображений. Прежде всего это один из способов сориентировать клиента. Ведь как люди выбирают адвокатов? Не по телефонной книге, уж точно. Они пользуются рекомендациями. Так максимально упрощается поиск адвоката клиентом. Кроме того, персонификация компании — еще и сильный психологический ход, особенно на рынках, где общение с клиентом идет один на один: адвокатском, медицинском, рекламном. Именная вывеска дает потребителю ощущение, что он попадает не в большую компанию, в которой неясно, кто за что отвечает, а в структуру, где за каждое действие ее сотрудника несет ответственность руководитель. Причем на весы поставлено не что-нибудь, а его собственное имя.
Честно сказать, я бы уже с удовольствием 2-3 фамилии в название компании прибавил, но пока не получается. Адвокаты у нас достаточно молодые пока.
Мечта о семейном бизнесе
Александр Шпагин убежден, что адвокатская деятельность — дело почти интимное. У каждого человека должен быть свой защитник — как стоматолог и парикмахер. Во многом поэтому он отказался от идеи специализации. Свою коллегию Шпагин строит как универсальную.
— У нас в коллегии есть люди, которые специализируются на бизнес-адвокатуре, семейных вопросах, на наследстве, есть «уголовники». Мы стремимся предоставить, так сказать, комплекс услуг. Возникли у человека юридические сложности в бизнесе — их решаю я, возникли у него проблемы дома, с женой, с соседями — дело берет другой адвокат нашей коллегии. Возникли проблемы, не дай бог, уголовно-правового характера — он обратится к третьему нашему адвокату, спецу именно в этой области права. Такая у меня была задумка.
Считаю, что будущее за коллективами, которые работают вместе. Не за совокупностью адвокатов, а именно за коллективами. Человек приходит с проблемой, и 3-4 адвоката, каждый со своей стороны, подключаются к ее решению. У нас в коллегии, как правило, каждый работает над своим делом. Мировая практика показывает, что коллективное взаимодействие эффективнее. Думаю, скоро мы начнем двигаться в этом направлении. В Красноярске уже есть компании, которые работают по такому принципу, и это, по моему мнению, здорово.
Ваша личная специализация — бизнес-адвокатура. Расскажите, как изменился за последние годы спрос на эту услугу?
— Спрос растет, безусловно. Приходят новые инвестиции, новые организации: много московских, западных. Одно из первых дел, которым они здесь занимаются, — ищут себе юриста. Очевидно, что даже самый грамотный московский юрист не всегда в состоянии решить местные проблемы — из-за простой географической удаленности и незнания условий и людей здесь, на месте.
Проблемы, с которыми к вам приходят, всегда одинаковы?
— Нет. Здесь есть своя динамика. Еще 2-3 года назад в основном ставили задачу оспорить результаты приватизации, оспорить право собственности какой-то организации на имущество, приобретенное в ходе разгосударствления. Сейчас таких вопросов практически нет — сроки давности по ним в основном истекли. Теперь пошла волна дел другого порядка: бывшие компаньоны пытаются поделить бизнес. Судятся люди, которые 10-12 лет назад начинали дело вместе. И, как это всегда бывает, самые большие проблемы возникают там, где в правовые отношения вступают родственники или друзья, у которых все держалось на доверии.
Каким видите будущее своего дела?
— Чтобы расти, нужно привлекать новых адвокатов, а я это делаю с большой осторожностью. Жену Елену несколько лет назад привлек — она адвокат по семейным вопросам. Когда-то сам пытался за такие дела браться, но не выдержал, эмоционально сгорел. А она — ничего, держится. Сын 14-летний иногда в коллегию заходит, я его в свое кресло сажу. Примеряю.
Тоже мечтаете, как Ваши дед и отец, чтобы сын стал прокурором?
— Прокурором? Упаси бог! Я мечтаю, чтобы он стал адвокатом. Пытаюсь привить ему мысль, что он должен стать продолжателем семейного дела. Он иногда сопротивляется: то в артисты хочет податься, то еще куда-нибудь. Но я вижу, что интерес к адвокатуре у него есть. И надеюсь, что мне удастся этот интерес в нем укрепить. Адвокат — хорошая профессия.