Благотворительный фонд «Добро24.ру» был создан чуть более года назад единомышленниками из соцсетей.
Он соединяет тех, кому уже, казалось, не на что надеяться — детей с тяжелыми заболеваниями — онкологией и ДЦП, и тех, кто готов им помочь. Директор фонда Генриетта Болдина говорит, что собранные для лечения суммы могут быть гораздо больше — число тех, кто хочет помогать, в том числе и среди бизнеса, постоянно растет.
Наш фонд еще очень молодой — он был образован чуть более года назад. Но те, кто стоял у его истоков, — самые обычные неравнодушные люди — до этого несколько лет на добровольных началах помогали нуждающимся. У каждого из нас своя история. Меня в благотворительность, или, правильнее будет говорить, волонтерство, привела история украинского мальчика. Четыре года назад дочь зарегистрировала меня «ВКонтакте», где в первый же день я попала в группу малыша из Украины. На тот момент ему было 6 месяцев, ребенок с самого рождения боролся с лейкозом. Жуткие фотографии, рассказы мамы мальчика — не знаю, могло ли это оставить кого-то равнодушным. И я начала помогать — писала в разные организации, была активна в группе ребенка в соцсети. Видимо, получалось это довольно неплохо, так что через какое-то время ко мне стали обращаться мамы других больных детишек. Я вела в соцсетях группы детей из Украины, Белоруссии, России. И вот однажды ко мне обратилась мама хакасского мальчика Никиты Лунковского. На лечение в клинике Сингапура ребенку требовалось 9,5 млн руб. Так я познакомилась с Ольгой Абанцевой, тоже из Красноярска, которая также помогала в сборе средств для Никиты. Необходимую сумму мы собрали и решили, что нужно объединяться — создавать фонд. Так год назад в городе появилось «Добро24.ру».
Случаи детей, которым мы помогаем, одни из самых тяжелых — это детки с онкологией и ДЦП. Для многих из них единственный шанс — лечение за рубежом. Часто задают вопрос: нужно ли давать шанс тем, на ком врачи в России поставили крест? Для нас есть только один ответ — нужно. И мы своим маленьким коллективом выступаем своего рода проводниками: соединяем тех, кому нужна помощь, и тех, кто готов помогать, но не знает, как это сделать. По уставу фонда у нас есть определенные ограничения в работе — мы помогаем только детишкам Красноярского края и до определенного возраста. Но к нам обращаются и из других регионов, те, для кого соцсети — последний шанс на спасение. Мы стараемся обучать родителей, даем какие-то советы не как сотрудники фонда, а просто как люди.
Сейчас большая часть работы идет в соцсетях. Там мы рассказываем историю ребенка, сообщаем реквизиты для перевода средств, напрямую связываем родителей и тех, кто хочет помочь. Ведь помощь может быть разная. Если у тебя нет денег, можно поделиться информацией с друзьями или просто позвонить родителям, поддержать их словом. Удивительно, но людей, которые готовы помогать, с каждым разом становится все больше. Они идут от одного ребенка к другому. Группы в соцсетях разрастаются до огромной армии, в некоторых из них десятки, сотни тысяч человек.
«Равнодушие» — это слово не из нашего лексикона, с ним мы практически не сталкиваемся. Наоборот, постоянно встречаем каких-то необыкновенных людей. Я часто привожу в пример историю сбора средств для Коли Рагулина. Она произошла не у нас, в городе Рыбинске, но история эта очень показательна. В театре маленького Рыбинска, где шел благотворительный спектакль и собирали деньги для лечения, яблоку негде было упасть. Буквально весь город объединился, чтобы помочь мальчику. Те, кто был в зале, плакали, но не от того, что видели на сцене, а от огромного количества добра, которое ощущалось вокруг.
За тот год, что работает фонд, мы добились хороших результатов. Если измерить их в суммах, то это большие деньги. Только для Виолетты Поляковой, которая проходит реабилитацию в Израиле, за 6 месяцев было собрано 30 млн руб. Часть денег собрана через счета фонда, часть люди напрямую отправляли на счет мамы Виолетты.
Сам фонд реализует несколько благотворительных программ. Одна из них «Коробка храбрости» — собираем игрушки для ребятишек из онкологического отделения. В ближайших планах довести до ума наш сайт — установить кнопки, которые позволят напрямую делать перевод средств. Ждем тех, кто поможет нам сделать это бесплатно. Другое направление — более активная работа с бизнесом. Мы знаем, что многие готовы помогать, но не все знают, как.
Конечно, нам очень хочется выйти за пределы соцсетей, расширить поле деятельности. Но возможностей для этого пока немного. Нас еще очень мало: тех, кто остается в фонде, гораздо меньше, чем тех, кто делает какую-то разовую работу, а потом уходит. Наша большая мечта вырасти до таких размеров, чтобы у нас была возможность платить зарплату, например, волонтерам. Человек должен знать, что даже за двух- трехчасовую работу он получит какие-то деньги. Тогда вероятность того, что он останется, втянется, не убежит, будет гораздо больше. Материальный стимул важен еще и потому, что область, в которой мы работаем, очень тяжелая. Мы нередко хороним детей, которым помогали. Это сложно пережить и двигаться дальше. Мы на связи с родителями в самых тяжелых ситуациях — умирает ли ребенок, закончились ли деньги на лечение. Неудивительно, что многие не выдерживают этого. Я сама трижды почти уходила из фонда, удержали мамочки — звонили и говорили: «А как же мы без вас?» Я оставалась. Помощь тем, кто в этом нуждается, затягивает. Мы все хотим быть нужными кому-то, и когда человек находит того, кому он необходим, жить иначе он уже не может. Помогает одному, другому, третьему, и благотворительность для него становится если не делом жизни, то очень значимой ее частью.
И еще один момент, который важен конкретно для меня. Мы рассказываем не о смерти, а о жизни и борьбе за нее. Дети с онкологией, несмотря ни на что, очень позитивные. Они умеют радоваться, смеяться. Они пример для нас, тех, кто иногда поникает головой.