Почему Россия может восстановиться быстрее других стран

Ранее мы уже выражали сомнение по поводу такого подхода. Действительно, если в прошлом и международные финансовые институты (как своего рода наднациональные регуляторы), и национальные финансовые власти, обладавшие и необходимой информацией, и деньгами, и полномочиями, оказывались не способны предсказать ряд кризисов на развивающихся рынках (да и сейчас ни словом не обмолвились о нарастающих проблемах в США), то кто может гарантировать, что какая-либо новая регулирующая инстанция сумеет проявить себя более профессионально? Не лучше ли сместить акцент в дебатах о новой финансовой архитектуре и поговорить не о создании нового мегарегулятора, а о повышении ответственности правительств и международных финансовых организаций? Имело бы смысл выработать некие общие критерии допустимости ослабления макроэкономической политики. В конце концов, именно центральные банки и правительства создали ситуацию, поощрявшую частные финансовые институты брать на себя избыточные риски. Именно регуляторы ответственны за отрицательные процентные ставки, рост дефицита госбюджетов и возникшую в результате иллюзию денежного изобилия, что в конечном счете и привело к нынешнему кризису.
В условиях глобализации денежным и финансовым властям в итоге придется взять на себя обязательства избегать отрицательных реальных процентных ставок, придется договориться и о необходимости ограничивать предельные дефициты бюджетов. Иными словами, речь идет о чем-то вроде мирового Маастрихтского соглашения, по крайней мере в пределах круга крупнейших экономик — может быть, и не G20, но как минимум в рамках G7+BRIC. Прозрачность финансовой отчетности в этом случае тоже имеет жизненно важное значение.
Ситуация может варьироваться от страны к стране. Важно то, что Россия, на наш взгляд, находится в числе государств, которые могут преодолеть текущие проблемы намного быстрее. Во-первых, Россия — главным образом, экспортер энергоносителей по трубопроводу, а этот вид экспорта отличается меньшей эластичностью, чем, скажем, экспорт автомобилей. Иными словами, российская экономика пострадала в основном от снижения внешнеторговых цен и в меньшей степени от сокращения объемов экспорт­ных поставок. Корректировка обменного курса, которая на данном этапе завершилась, должна способствовать стабилизации платежного баланса и денежных рынков. Таким образом, рецессия в России в большей мере была обусловлена не внешними, а внутренними факторами, в числе которых несколько замедленная реакция руководства страны на внешние изменения.
Реакция России на текущие проблемы должна отличаться от политики, проводимой правительствами других стран: в последние годы отечественную экономику уже слишком активно стимулировали по­средством наращивания бюджетных расходов. Она также была чересчур «простимулирована» привлечением избыточного объема заемных средств, и теперь пришло время подобрать вожжи. При этом мы полагаем, что текущий уровень обменного курса на ближайшие месяцы достаточен для обеспечения профицита счета текущих операций и в то же время для решения проблем, связанных со счетом капитала (например, погашение внешнего долга).
Инфляция в России выше, чем во многих других странах. Более того, РФ — единственный представитель «большой двадцатки», где инфляция выражается дву­значным числом. Важнейшая задача, стоящая перед российским руковод­ством, — это сдерживание роста цен и создание для ЦБ условий по снижению базовых процентных ставок. Кроме того, большой объем относительно дешевых рублей, впрыснутый главным банком страны в систему за последние месяцы, был конвертирован в иностранную валюту, так что денежная масса в России в отличие от прочих государств сократилась.
В свете того что финансовая система Российской Федерации не так развита и не столь велика, как в других странах (по состоянию на 1 февраля 2009 г. совокупная рублевая денежная масса сократилась приблизительно до $330 млрд), отечественная версия «рецессии балансов» должна быть гораздо короче.