Лариса Маркосьян: Вот вам Эверест — можете, идите!

Первый конкурс прошел в Красноярске три года назад. А как родилась идея создать его?

— Сама идея конкурса родилась в 2017 году. Но его история, можно сказать, началась несколько раньше. Дело в том, что Виктор Третьяков — уроженец Красноярска и начинал здесь. Потом уже был Иркутск, а после и Москва, где он учился у известного педагога Юрия Янкелевича, который и увидел в нем будущую мировую звезду. Так и вышло: в 19 лет Третьяков победил на конкурсе Чайковского, став одним из самых юных участников, когда-либо занимавших первое место, а потом и вовсе превратился в легендарного скрипача.

 

После того как в Красноярске создали симфонический оркестр (1976 год. — Прим. ред.), его тогдашний руководитель Иван Шпиллер часто приглашал Третьякова играть на красноярской сцене. И это всегда были очень яркие и запоминающиеся выступления. Потом была десятилетняя пауза, вызванная плотным графиком. Но в 2017 году Третьяков приехал в Красноярск на фестиваль «Азия — Сибирь — Европа». И вот тут-то идея и оформилась.

 

Как вам кажется, почему именно в этот момент — не раньше и не позже?

— Позже?! А куда тянуть?! А вот насчет раньше… Мы сами часто задаемся этим вопросом, ведь красноярцы давно знают и любят Третьякова, да и имя его уже давно считается легендой российской скрипичной исполнительской школы. Но, думается мне, просто дерево должно было вырасти. Вы посмотрите, что такое Красноярск в 2017-м. Это город, где достроен институт искусств, отремонтирована филармония, работает оперный театр. Как минимум, появились площадки, где можно провести конкурс. Да, все это наследие еще советского времени, но масштабно оно развернулось только сейчас. К тому же не стоит забывать, что Красноярск в последние годы сильно изменился, в том числе и в плане культурной жизни, ее наполненности. Ну и, конечно, власти стали куда более открыты к идеям таких мероприятий. К примеру, краевое министерство культуры в 2017 году с готовностью отозвалось на наше предложение и взяло на себя роль учредителя. Без них тут было не справиться.

 

В чем сложность?

— В масштабе, который крайне велик. К примеру, уже на первый конкурс к нам приехали в качестве членов жюри девять профессоров ведущих консерваторий мира, то есть люди с Олимпа музыкального искусства нашего века. Конечно, если бы мы привозили их по одному и платили за это деньги (а речь о десятках тысяч долларов или евро), то не вопрос. Но собрать их всех разом — это серьезная задача.

 

Пришлось уговаривать?

— Совсем нет. Имя Виктора Третьякова — это серьезный аргумент. В мире музыки оно многое значит. Это, кстати, еще один момент, характеризующий масштаб конкурса. Понимаете, сейчас ведь с конкурсами очень непросто. Их же устраивают все кому не лень, и обязательно с приставкой «международный». В итоге имеем колоссальную девальвацию звания лауреата международного конкурса. А это недопустимо, ведь эти конкурсы мало того что задают уровень внутри музыкального мира, они задают планку общей культуры, что не менее (а может, и более) важно. И состав жюри здесь очень многое определяет.

 

Но ведь не только жюри?

— Конечно. Большое значение имеет конкурсная программа. В ее составлении Виктор Третьяков принимал непосредственное участие. В итоге получилось четыре тура. Первый — сольное исполнение. Скрипач играет самое сложное, что написал Бах, — адажио и фугу из сонат на скрипке соло, а также «Каприс» Паганини. Второй тур — игра с партнером. Очень важно, как музыкант слышит соседа по сцене, способен ли он вместе с ним лепить единую форму. В этом году, кстати, специально для этого тура нашего конкурса, известный композитор Александр Розенблад написал пьесу «Сибирский блюз», которую и будут играть в этом году все участники. Третий тур — концерт Моцарта с оркестром. Эти произведения являются для скрипача своеобразной лакмусовой бумажкой мастерства и вкуса, потому что здесь ты можешь выражать любые, самые глубокие чувства, но, как говорится, должен остава-ться в мундире. Ну и в финале те, кто дошел, играют с симфоническим оркестром масштабные полотна Чайковского, Брамса, Шостаковича и т. д.

 

Я так понимаю, что программа так составлена еще и для того, чтобы задать ожидаемый уровень конкурсантов, которые ведь тоже показатель масштаба конкурса?

— Конечно. Это как в спорте, например в фигурном катании: если ты можешь прыгать четверной тулуп, то едешь на Олимпиаду, а если только двойной — то на спартакиаду какого-нибудь района. И у скрипачей все примерно так же. Вообще, программа, которую Третьяков собрал для участников конкурса, предъявляет к ним очень высокие требования. Практически им предстоит сыграть четыре часа музыки. Она, за небольшими исключениями, соответствует программам самых престижных конкурсов — и конкурсу королевы Елизаветы, и конкурсу Чайковского.

 

Вообще, хорошие участники стоят дорого — во всех смыслах. Например, скоро будет конкурс в Шанхае. Главная премия — 100 тыс. евро. Конкурс Иоахима (почти параллельно с нашим идет в Ганновере) — 50 тысяч евро. У нас пока скромнее — 20 тыс. долларов. А музыкантов, играющих на таком уровне, не так много, и они, по большому счету, перетекают из одного конкурса в другой.

 

И много желающих испытать свой уровень?

— На прошлом конкурсе было 62 человека. Отобрали 25. Во второй тур прошло 12, в третий — 6, а до финала добрались только четверо. Победителем тогда стал Сергей Догадин, который к тому моменту был призером примерно 50 конкурсов (в том числе и Чайковского). Многие тогда (да и мы) удивлялись, что он приехал состязаться к нам, но это сразу задало планку для других участников: вот вам Эверест — если можете, идите.

 

А в этом году?

— На этот конкурс меньше: отбор проходил, когда был полный локдаун. Но, несмотря на существующие ограничения, нам удалось собрать жюри и конкурсантов из 16 стран мира. В этом году была очень большая работа. Из Минкульта РФ был получен целый ряд специальных разрешений, для того чтобы они прилетели.

 

Но без потерь не обошлось. К примеру, к нам не приедут участники из Китая. Плюс один из членов жюри будет работать удаленно. Это Сергей Крылов — дирижер литовского камерного оркестра, виртуоз с мировым именем. Понимаете, второй конкурс должен был состояться в 2020 году. И на тот момент с ним все было согласовано. Но мы вынуждены были сдвинуть конкурс на год, а у Крылова это время оказалось занятым.

 

Красноярцы есть среди конкурсантов?

— Да, и это наша гордость. В первом конкурсе участвовали двое — Алина Куроедова и Римма Бенюмова. До финала они не дошли, но были отобраны в ряду тех, можно сказать, титанов, которые сражались в конкурсе. В этом году среди конкурсантов также есть представитель красноярской скрипичной школы — Дарья Манза. Для нас это очень большое достижение, которое говорит о том, что появление столь маститого конкурса именно на красноярской земле не такое уж случайное, что почва для этого была.

 

Конкурс Виктора Третьякова в 2021 году второй. Есть шанс, что он станет регулярным?

— Уже стал. В этом году в положении о конкурсе, которое утверждалось на уровне правительства края, появился пункт о том, что он будет проводиться каждые два года. Казалось бы, что в этом такого? Но это очень серьезное достижение. Оно позволяет нам войти в международную ассоциацию конкурсов, это своего рода Высшая лига. Чтобы туда попасть, надо провести событие не менее двух раз, собрать жюри с мировыми именами, иметь соответствующую конкурсную программу и то, чего у нас не было, — заявить периодичность. Мы все это сделали, что в очередной раз говорит об уровне нашего конкурса и его масштабе.

 

Беседовал Евгений Волошинский