Анатолий Фомин: «Двигаясь классическим путем, инновации попадают в „долину смерти“»

Решение задач технологического развития России сегодня столкнулось с двумя масштабными вызовами. Во-первых, это нехватка самих продуктов, направленных на решение конкретных задач тех или иных производств или сфер, а, во-вторых, — кадров, которые умели бы производить такие продукты. Есть еще третий — существующий на стыке первых двух — но о нем позже.

Итак, кадры и продукты. Разберем на примере ИТ-отрасли, которая мне наиболее близка. До 2022 основная часть бизнеса таких компаний была в продаже времени и квалификации их разработчиков. Покупателями выступали крупные разработчики — чаще всего зарубежные. Мы в «Фабрике решений» исключением не были.

Разве что нам было скучно заниматься только этим, и мы делали разного рода программные продукты под задачи, которые находили на рынке. И именно они-то нас и спасли, когда два года назад ситуация изменилась. Ответственно заявляю: если бы не собственные продукты, то «Фабрика» давно бы уже закрылась. Только они сейчас позволяют удерживать сотрудников и генерировать предсказуемую выручку.

С другой стороны, спрос на квалифицированных специалистов со стороны больших компаний кратно вырос и нам все сложнее находить их и удерживать. Соответственно и себестоимость проекта за счет этого сильно выросла. Кто-то скажет, что сейчас много выпускников с подобными профессиями, и это справедливо. Но едва покинув вуз (про курсы я вообще молчу), молодой человек не может считаться полноценными специалистом, потому что пока не способен решать задачи на таком уровне, как это нужно рынку.

В попытке решить эту задачу мы пошли в профильные учебные заведения. Например, в колледже радиоэлектроники и Национальном исследовательском технологическом университете МИСИС мы создали несколько продуктовых команд из студентов и преподавателей, помогли им найти реальные запросы со стороны тех или иных компаний, которые мы обобщили до продуктов и решений нужных подобным компаниям или целым сферам. Т.е. по сути, мы просто организовали их работу (ну и оплачивали ее). В итоге мы получили несколько готовых команд, способных либо подключаться к нашим проектам, либо идти своим собственным путем со своим продуктом — но в направлении которое уже с большой вероятностью будет коммерчески востребованным, потому что найдено внутри конкретной компании или целой сферы . 

Последнее, кстати, очень важно. Ведь если продукт остается за командой, она получает возможность развивать его и далее, масштабируя и адаптируя под запросы других отраслей. А таковых (запросов) сейчас будет очень много — Россия же практически только встала на путь технологического совершенствования своей экономики. И если каждый такой запрос будет разрабатываться отдельной командой внутри отдельной компании, то процесс этот сильно затянется.

Да, сегодня в стране есть различные структуры, которые выполняют роль своеобразного пылесоса — они собирают проекты и помогают им развиваться. Но вот вопрос: а где эти проекты, где их реализация в реальном бизнесе? Есть отдельные успешные примеры, но это скорее исключения.

По сути, большая часть структур представляют собой «долины смерти», где делают никому не нужные проекты, которые оседают потом как ил на дно. Подход же, о котором я говорю, идет от реального дефицита, поиск которого это отдельный процесс. Соответственно и вопрос коммерциализации таких наработок снимается сам собой.

Жизнеспособность и продуктивность такой модели доказана мировой практикой. В ней работают, например, Стэндфордский университет и Массачусетский технологический институт. В России же мне подобных вузов неизвестно. Но их надо создавать. Именно этим я и собираюсь заняться в ближайшее время. Очень надеюсь, что, по аналогии с Институтом гастрономии СФУ Алексея Горенского, наша Высшая Школа Технологического Предпринимательства, также будет работать не только на благо экономики края и страны, но и на бренд города.

Читайте также:

В Красноярске хотят работать 1% российских айтишников

В каких городах мечтают жить и работать российские IT-специалисты, — выяснили в «ГК ТОЧНО».

Сергей Ладыженко: Пришло время прямых инвестиций

По данным Банка России, за последние 12 месяцев средства физлиц на рублевых банковских депозитах выросли на 44% и превысили 32 трлн рублей на 01.09.2024.

Красноярский край не вошел в топ-10 регионов по уровню развития науки и технологий

Регион оказался за пределами второй десятки. Рассказываем, кто вышел на лидирующие позиции и на какие места обеспечивают главные инновации страны.