Джемма Аветисян: Театры Красноярска выходят на столичный уровень

Джемма Аветисян стала главным режиссером Красноярского музыкального театра летом 2024, в начале 66-го театрального сезона. Однако в Красноярске ее уже знали по двум постановкам, которые можно увидеть на сцене: «Восемь женщин» (спектакль номинирован на «Золотую Маску» в двух номинациях «Лучший спектакль. Оперетта/мюзикл» и «Лучшая работа режиссера. Оперетта/мюзикл») и «Приключения Коли и Миши». В первом большом разговоре с «Деловым кварталом» — о новой концепции Музыкального театра в Красноярске, смыслах премьеры «Алые паруса», театральном сообществе Сибири, триггерах в профессии и важности драматической школы.

Подходит к концу ваш первый сезон как главного режиссера Красноярского музыкального театра — каким он стал?

— Пока можно сказать: те ожидания, что у меня были изначально, совпали с реальностью — здесь сильная, интересная, профессиональная труппа, которую хочется развивать, открывать ее новые грани и возможности. Есть много названий, которые хочется воплотить на сцене театра. И много постановщиков, с кем хочется поработать. Все довольно прогрессивно и очень масштабно, это радует. Как и на старте, мы движемся в одном направлении с директором, у нас единое видение концепции театра. Не только в ландшафте Красноярского края, но и страны.

Насколько Красноярский музыкальный театр сейчас вписан в этот ландшафт?

— Максимально глобально за последние три года, на мой взгляд. И, конечно, есть объективные факты. Например, три «Золотые маски» у спектакля «Орел и Ворон», две номинации у «Восьми женщин», восемь премий «Музыкального сердца театра», награды в рамках «Театральной весны» и огромное количество гастролей. Думаю, это уже закрепилось и стало чем-то нормальным и ожидаемым в хорошем смысле.

Вы говорили о концепции, которая едина для вас с директором театра. Какая она?

— Первый пункт — вывести театр на всероссийский уровень. Это намерение подкрепляется тем, что я озвучила выше: конкурсы, фестивали, гастроли и прочее. Далее то, что важно конкретно для меня, с чего я зашла в переговоры о должности: понимание, что такое в принципе «музыкальный театр». Для меня здесь неизменная история: это театр, в котором главным художественным символом и образом является музыка.

Это отдельная драматургия, способ существования, внутренний мир героя, который он не способен раскрыть никак иначе, чем через мелодии, гармонии, тональности, паузы, которые заложены композитором. Музыка — это другой «воздух», другой «объем легких». Она дает новые смыслы, грани. Это бесконечное полотно, космос. 

При этом музыкальный театр может восприниматься как раз как некий «придаток» драмы, либо как история для узкого круга ценителей.

— Потому что воспринять музыкальный театр сложнее, чем драму. Я думаю, это некое наследство, которое нам досталось — оно не плохое и не хорошее, скорее просто факт. Но как говорит мой мастер, в любом театре единственное мерило — художественный результат. И чтобы охватить бОльшие масштабы аудитории, мы работаем над расширением жанров. У нас появились бэби-спектакли, где самые маленькие зрители могут получить первое касание с миром под названием «театр» и понять, что это, «потрогать» звук.

Есть постановки для семейного просмотра, и они действительно будут интересны как детям, так и взрослым. Конечно, есть спектакли, направленные на знатоков, любителей и ценителей классического музыкального театра — например, оперетта «Фиалка Монмартра». Есть и эксперименты, такие как «Лабиринты снов», он адаптирован и поставлен только для балетной труппы, это важный вектор развития для Красноярского музыкального театра.

При этом мы уходим от формата, когда музыкальный театр — такое «как бы шоу», где драматические сцены меняются с музыкальными номерами. Поэтому привлекаем профессиональных режиссеров, композиторов, драматургов, авторов поэтического текста, чтобы качество спектакля, начиная с его истоков, с его первых звуков и первых букв, было продуманным. Чтобы драматургическая и музыкальная основа были одинаково мощными. Музыка должна возникать не просто так, и все составляющие спектакля должны быть гармонизированы в рамках замысла, сцены, актерского существования. Только тогда создается достойный продукт. А достойный продукт будет интересен всем. Когда в нем есть смысл, глубокая правда жизни в яркой театральной форме. 

Любовь, расставание, смерть, разочарование, конфликт человека и социума — все это темы, которые знакомы каждому, мы с ними, просыпаемся, засыпаем и переживаем. Когда вся эта структура есть, она просто не может не тронуть тебя, не может оставить равнодушным. Потому что равнодушие — самое ужасное, что может быть. И в жизни, и в отношении между людьми, и особенно в театре.

Учитывая все эти трансформации, меняется ли структура зрителя вашего театра?

— В зале стало намного больше студентов и школьников, это безумно радует. Бэби-спектакли приводят к нам самого маленького зрителя, которого раньше не было. Хотелось бы подумать в направлении современной драматургии, но музыкальный театр здесь отходит от драматического в том плане, что его репертуар должен основываться на хитах. Музыкальному театру выгоднее работать с яркими названиями: во-первых, для привлечения зрителя той или иной категории, а во-вторых, обрабатывать в музыкальную драматургию литературный текст или изначально драматическую пьесу — задача другого уровня. Например, мне до сих пор интересно, возможно ли сделать мюзикл по Чехову. Я знаю, что есть попытки, но мне любопытно понять это в разрезе личного опыта. 

Продолжая разговор о новых форматах: в Музыкальном появилось много обсуждений и встреч со зрителем. Насколько это полезно для вас и что дает зрителям?

— Это очень интересный формат, и я его люблю, но важно, чтобы он проходил с профессиональным модератором. Потому что иначе все превращается в бессмысленный хаос, и не остается ничего от изначальной идеи. А в идеале это возможность выразить свои первые ощущения и эмоции, оставаясь в той же энергетике и с теми людьми, которые разделили с тобой этот опыт.

Чаще всего на этих встречах присутствуют артисты, постановочные команды, режиссеры, и у зрителей появляется уникальная возможность услышать человека, который это все сконструировал, задать ему вопрос, узнать о его ощущениях, о тех смыслах, которые он заложил в спектакль.

Живое общение с создателем тоже открывает новую сторону этого «Кубика Рубика», этого бриллианта. Очень часто зрители видят все по-другому, и если в зале 700 зрителей, это 700 разных спектаклей, и все эти интерпретации добавляют объем.

Критические комментарии тоже бывают, но они также имеют право на существование, плюс появляется шанс трансформировать восприятие конструктивным ответом.

Одна из последних премьер театра — «Алые паруса» по повести Александра Грина. Почему на сцене появилось именно это произведение?

— Очень часто названия приходят ко мне сами. «Алые паруса» — та книжка, которую когда-то мама достала с антресолей и сказала: «Почитай», а потом она вернулась ко мне здесь. И мне кажется, это верный путь — когда к тебе что-то приходит. Это же связано не только с театром: к нам приходят люди, ситуации, уроки, в разном качестве и опыте. И в этом плане к театру я отношусь так же. С того момента, как я открыла первые страницы либретто «Алых парусов» и включила первый трек в наушниках, и до сих пор меня не отпускает ни одна нота, ни одно слово, ни одна мысль.

Есть ли какие-то «ключи» к спектаклю, которые позволят понять его глубже?

— Если мы загуглим «спектакль „Алые паруса“», в 90% случаев мы увидим одни и те же картинки: деревянный корабль, собственно алые паруса, и прекрасная юная, инженю-девушка в платье, и с развевающимися волосами. И будто в этом есть какая-то доля неправды. Потому что не может человек, который кричит о своей мечте, безумно в нее верует и и говорит «Я построю маяк до неба, я на небе зажгу звезду» — не может он быть инфантильно романтичным, меланхоличным и очень мягким. И вся эта история — про мечту действенную. Про то, что если я чего-то хочу, то прилагаю к этому миллион усилий и действий. Девочка, которая, чтобы жить ради цели, мечты, идеи, готова действовать и с безусловной верой строить свое будущее, свою жизнь. Поэтому для Ассоль ее кораблик — некий символ веры.

Сам по себе кораблик ничего не значит, это она наделяет его теми свойствами и смыслами, благодаря которым кораблик становится хрустальной, дорогой, невероятной вазой. Это похоже на красную нить, которую многие повязывают на запястье. Для окружающих она ничего не значит. Но для человека, который ее носит, в ней сформулирована мечта, идея цели.

Какой вызов был для вас как режиссера в красноярских «Алых парусах»?

— Это полноценный мюзикл, не написанный с нуля, а полотно, которое уже является классикой жанра в России. Он состоит из музыки практически на 95%. Здесь нельзя выкинуть ни одного музыкального фрагмента, нельзя менять музыкальную драматургию. Это другой способ работы с материалом.

Каким вы видите театральное сообщество Красноярска?

— Во-первых, меня очень радует обновление театров. И новая сцена Пушка+, и ремонт ТЮЗа, сейчас предстоит капитальный ремонт сцены и в Музыкальном театре — это, конечно, столичные масштабы, и они вдохновляют. Все ведут активную деятельность, в Красноярске театральная жизнь кипит и масштабируется. Словно здесь наступает новый виток. Но как представитель руководства и театра новосибирского, мне бы хотелось, чтобы мы на правах довольно близких соседей были партнерами и дружили. У нас есть такая возможность — и географическая, и идейная. Да, показатели и цифры — это все прекрасно, но нужно не забывать о том, что мы несем в массы более глубокую масштабную мысль.

Театр — это одна из основ культуры, менталитета, генома русского человека и его ценностей. Всё это на огромное количество процентов зависит от той земли, по которой мы ходим, на которой творим, и из того, чем эту почву мы напитываем. В этом плане искусство играет колоссальную роль, и особенно театр как искусство живое, где соприкасаются души. И те вопросы, что возникают в этом эмоциональном диалоге, остаются и уходят с нами в нашу повседневную жизнь.

Вы еще в поиске своего режиссерского стиля или уже нашли его и создаете спектакли в его рамках?

— Думаю, об этом судить не мне, а зрителям и профессиональному сообществу. Но могу сказать, что те, кто часто смотрит мои спектакли, говорят, что стиль чувствуется. Даже если они не знают, что режиссером была я, они видят — спектакль мой. Со своей точки зрения я осознаю, что у меня очень хорошая драматическая школа. Это мой фундамент, с которым я могу делать что угодно: драматические и музыкальные спектакли, оперу, и в будущем, возможно, спектакли в театре кукол — тоже довольно интересный жанр. Я знаю эту «азбуку» и понимаю, какие нужно задавать вопросы, чтобы понять, о чем персонаж и произведение, ради чего вся эта история, зачем я ее смотрю, чего я хочу, а что должен из нее получить зритель.

Поэтому мой стиль — глубокая, драматическая, жизненная правда. Я знаю, что между нотами находится что-то еще, что-то свое. На самом деле все просто: важно любить искусство в себе, а не себя в искусстве. У меня просто есть школа, которую я люблю, восхваляю, фундаментально исследую ею человеческие процессы и взаимоотношения, и добавляю щепотку себя: своего почерка, знаний, насмотренности, восприятия.

Есть ли у вас триггеры в профессиональной среде?

— Важно не терять фокус внимания и помнить, что самое главное — то, что ты делаешь на сцене. Какой ты выпускаешь спектакль. О чем он? Какой в нем смысл? Это как «Золотая маска» — их может быть хоть десять штук, но я не принесу их в репетиционный зал и не расставлю на стульях. Ты приходишь туда и чего-то не знаешь, ошибаешься, заблуждаешься. Или, наоборот, сразу попадаешь в безумный творческий поток. И в нем никакие награды тебе не помогут — только собственное мастерство, ответственность и твоя команда: руководство театра, постановщики, артисты, театральные службы и цеха.

Читайте по теме:

Дым табачный «Анну Каренину» выел? ДК о премьере в театре Пушкина

Знаковый текст Льва Толстого в антураже табачного завода Флориды, тайфуны человеческих душ, поступь индустриализации и, конечно, любовь — главное о спектакле «Анна в тропиках» в материале DK.RU.

В Красноярске могут построить новый корпус Краеведческого музея

Такая инициатива рассматривается в рамках концепции развития Театральной площади и прилегающих к ней пространств.

Рейв в бассейне, выставки в ресторанах и бесплатные лекции: программа SCAN FAIR `2025

Вторая сибирская ярмарка современного искусства пройдет в июне. В этом году организаторы разработали параллельную программу с событиями в музеях, ресторанах и в бывшем бассейне.

Экспонаты на вес золота: сколько драгоценностей хранится в музеях Красноярска?

Рассказываем, какое количество объектов из драгоценных металлов и камней можно найти в музеях Красноярска и региона на 2025.

На фестивале «МИР Сибири» будут проводить этно-свадьбы

Новинка фестиваля в 2025 — проведение свадеб в национальном стиле. Организаторы уверены, что такое бракосочетание станет особенно запоминающимся.

Вечное сияние чистого искусства: куда сходить в Красноярске 24...30 мая `2025

Спектакль Хабенского и Башмета, джаз из Португалии и Бразилии, кино от сибирских серферов, погружение в живопись Врубеля и хор 600+ голосов — главные события недели в афише DK.RU.