«У нас с Трампом один поставщик»: Моника Дюсуше, красноярский парк «Остров Сокровищ»

Она умеет купить колесо обозрения за 250 тысяч рублей, когда конкуренты тратят на это 200 тысяч евро. После смерти мужа прошла через затяжную судебную тяжбу за бизнес по производству аттракционов. В итоге решила «отпустить ситуацию»: «Я подумала: что я так бьюсь за эту землю, за эту базу? Мне надо быть на суде, а у меня срывается сделка в Европе». Наука отказаться от чего-то, чтобы получить больше, — Моника хорошо ею владеет.

Замес кровей и профессий

Пожалуй, самый популярный вопрос в жизни Моники Дюсуше: а почему вас так зовут? Ее предки — и по материнской, и по отцовской линии — были французами, которых занесло в Баку, а затем в Тбилиси. Почин положил прадед отца — врач, перебравшийся на нефтяную окраину Российской империи. Так эта медицинско-сырьевая тема и продолжалась в династии. Дядя Моники был нефтяником, начальником треста в Новом Уренгое, в его честь названы два месторождения в тех краях — Дюсушевское-1 и Дюсушевское-2.

— А с маминой стороны — техническая интеллигенция. Мамин отец только выбился из ряда технарей, работал в органах, — рассказывает Моника Дюсуше. — Чтобы у генерала НКВД жена была француженка и в 37 году его не посадили? Были особые заслуги перед советской властью, но в семье обсуждать это было не принято. Умирая, дед завещал, чтобы никто и никогда из потомков не вступал в партию.

В общем, замес и кровей — армянская, французская, еврейская, терских казаков, и профессий в генеалогии Моники получился убойный. Да и сам факт ее рождения дважды удивителен.

— Маме было 37, когда я родилась, она уже поставила крест на том, чтобы иметь детей. К тому времени у нее скончались и отец, и брат, и мама, за которой она три года ухаживала. С тетей они пошли заказывать сорокоуст, мама никогда не была верующей, в церковь заходила крайне редко. Пока тетя разговаривала со священником, мама ходила по храму, как по картинной галерее, и остановилась возле иконы Божьей Матери, где Она, улыбаясь, смотрит на Младенца. И как давай рыдать — что ни отца, ни матери, ни брата, ни ребенка. Еле успокоили ее. Бабушка умерла в марте, 40 дней было в мае, а в феврале следующего года я родилась.

На свет Моника появилась в Баку. Тоже интересная история.

— Папа защищал диссертацию в Москве, и мама решила на неделю поехать к родственникам в Баку. На седьмом месяце. Ужасный поезд, маму там растрясло, ее отвезли в больницу. Но я решила не рождаться раньше срока. Маму выписали, а родственники сказали: раз уж приехала — оставайся. Мама как-то даже не подумала сообщить папе. Папа возвращается в Тбилиси из Москвы — беременной жены нет, и никто не знает, где она. Пока выяснил, поседел. Мама думала, что вернется раньше папы, и даже мыслей не было оставить ему записку.

Моника не послушалась завета дедушки держаться в стороне от советской власти:

— Я деда не застала, а мне важны были причины, если я не знала причин, считала себя свободной от обязательств. Была членом республиканского штаба пионеров. Носила шесть звездочек на погонах, была активисткой и очень рвалась в комсомол. До 8-го класса училась отлично, все время висела на Доске почета, причем фотографию почему-то постоянно воровали неизвестные мне мальчики.

Затем Моника поступила в физматшколу, которая по уровню подготовки считалась третьей в Союзе. Двойки по математике в этой школе — как пятерки в обычной. Изначально в двух параллелях было 45 учеников, до выпускного добрались только 13. Такая «мясорубка», которая гарантировала успешное продолжение: одноклассники Моники попали в Йель и Стэнфорд. А она собиралась поступать в МФТИ: прошла выездную олимпиаду. Оставалось только сдать экзамен по русскому языку.

— Но мама внезапно заявила: «Я тебя в Москву не отпущу». У меня началась такая апатия и депрессия, я сказала: тогда я в школу ходить больше не буду, легла на диван и лежала месяц. Стимула учиться дальше не было вообще. Я сама себе разрисовала будущее: в 21 заканчиваю физтех, к 25 защищаюсь, к 30 защищаю докторскую, потом — Штаты (позднесоветская мечта большинства подростков). Я себя где-то к 40 видела руководителем лаборатории. И тут все мои мечты мама просто обломала.

 

Как на пороховой бочке

Весь красноярский Фейсбук знает, как Моника Дюсуше умеет готовить грузинские блюда. Хинкали ее авторства даже на фото выглядят так, что убежденным вегетарианцам для сохранности своих идеалов стоило бы отправить Монику в бан.

Но в те годы было не до застолий. СССР рассыпался, как мечты о столичном физтехе, в Тбилиси шла гражданская война. Безденежье, безработица, непропеченный хлеб.

— Я тогда научилась не только отличать БТР от БМП, но и БМП-2 от БМП-3. Безошибочно мы научились понимать, откуда летят трассирующие снаряды, у нас до сих пор там полбалкона выбито. Во всем городе света нет, и только пули свистят.

Моника поступила в технический университет, на совсем неженскую специальность «Промышленная электроника», факультет «Инженерная физика». Там она продолжила то, что начала еще в школе, — зарабатывать своей головой.

— Бралась абсолютно за все — физику, математику, химию, только черчение не любила. Курсовые, типовые расчеты, контрольные. Заочники — это мой хлеб был. Платили за контрольные мало, но заказов было очень много. Мама ругалась: ты устроишь пожар! Я засыпала при свете керосинки. Жили в прямом смысле, как на пороховой бочке, у всех соседей в подвалах лежали запасы бензина, керосина, газа.

А потом институт вдруг закончился. Моника познакомилась со своим будущим мужем Романом, он приехал из Красноярска, где жил уже довольно долго, к родителям на Новый год.

— Он сам из Тбилиси, мы даже одно время учились в одной школе. Он удивлялся: почему я тебя не помню? Я говорю: «Слушай, ну было бы странно, если бы 16-летний мальчик обращал внимание на первоклассницу».

Дальше все было быстро. Спустя две недели помолвка, через полтора месяца свадьба и переезд в Сибирь.

— Рома сказал, что в Красноярске тоже есть политехнический институт, без проблем переведешься. Приехали в политех, я говорю: а где политех? В моем понимании это наши 14 корпусов, три высотки. А здесь какой-то курятник. Инженерной физики нет, на радиофизику я не пошла: в Тбилиси на радиофизике учились основные мои заказчики, меня бы просто не поняли, как я докатилась до такого.

Сказался перфекционизм — или достойно, или никак.

Она пошла работать бухгалтером в фирму мужа. Это было ТОО «РомСар», занимавшееся, в лучших традициях 90-х всем подряд — и поставками кожи для цехов "Горбытуправления", и спецодеждой, и мелкой стройкой, и транспортом. И бесконечный бартер, конечно. У Моники обнаружились неплохие задатки финансиста. Даже беременность не мешала ей вникать в дела фирмы:

— Дианка родилась 16 января, а 8 января я сдала все отчеты в налоговую.

Знания, полученные из воздуха, нужно было подвести под теоретическую базу и обзавестись дипломом. Моника окончила кооперативный техникум, получила нужные «корочки» и поступила в госуниверситет, на «Финансы и кредит».

— Дошла до первой сессии. Оказалось, что я жду второго ребенка. Ушла в академический отпуск и не вернулась.

Есть еще одно неоконченное высшее!

Контакты с Европой

К тому моменту у Моники Дюсуше появился новый интерес.

— В Красноярск приехал Луна-парк. Рома отвез туда старшую дочку и племянниц, постоял, посчитал очередь. Приехал: «Слушай, не ошибаюсь ли я в цифрах? По-моему, какая-то интересная тема. Я нашел, чем тебе заняться».

Год Моника посвятила получению теоретических знаний в вопросах парков и аттракционов. Муж предложил вложить в дело «миллиона два-три рублей». Но этого оказалось мало: первый парк в итоге обошелся почти в миллион долларов.

— У мужа банально не было таких денег. Скромный краевой чиновник он был на тот момент. Но мне повезло, как это происходит всю мою жизнь. В роддоме я лежала в одной палате с Ириной Антипиной (председатель правления банка «Енисей». — Прим. ред.). Едва она родила сына, ее выдернули на работу, она мне позвонила: «Не хочешь быть моим клиентом?» Я такая: «Хочу». Приехала и с порога: «А ты мне кредит дашь?».

Так в 2001 году на кредитные средства был куплен первый набор аттракционов. По словам Моники Дюсуше, «идиотский»:

— Москвичи «впарили» нам то, что здесь не могло пойти. Здесь такой же «Рейнджер» уже стоял в Центральном парке. Ставить второй в городе смысла не было. Плюс были заминки с землей, мы не могли вбить фундаменты, и он у меня просто тупо лежал. Капали кредитные проценты. И вот следующее везение. Совершенно случайно узнала про семинар-совещание в Сочи, где собираются руководители парков. Там меня познакомили с фактическим управляющим сочинского парка «Ривьера». И после долгих переговоров мы решили аттракционы, которые лежали здесь на складе, поставить в «Ривьере», на условиях 50 на 50 от выручки. Я не прогадала. До сих пор, кстати, этот мой «Корсар» там стоит.

Вариант со сдачей аттракциона в аренду в Сочи оказался выгодным, несмотря на то, что сезон там даже короче, чем в Красноярске. Зато до 5 миллионов приезжих в год. Дело в том, что экстремальные развлечения лучше идут там, где постоянная смена клиентов:

— У нас весь город перекатался — все, во второй раз придет народу меньше, третий еще меньше, четвертый никто не придет. А там каждые две недели новые люди.

Управляющий «Ривьеры» руководил еще и московским парком «Чудо-град». Случайное знакомство оказалось взаимовыгодным. И, к слову, продолжается по сей день.

Параллельно ее муж Роман Саргсян открыл бизнес по производству аттракционов — компанию «Грос».

— Получалось, в принципе, неплохо. Продажи шли нормально, — вспоминает г-жа Дюсуше. — Правда, у него был неудачный проект, он залез в Анапу, вложил чертову тучу денег, осушил болото, построил парк. В итоге не собрал там ничего. Пришлось уже включаться мне, распродавать все эти аттракционы. Распродала.

Постепенно налаживались контакты с зарубежными поставщиками и клиентами, желающими открыть парк.

— Я выбила себе представительство французской фирмы «Ривершон», это лучшие автодромные машинки в мире. Много россиян к ним стучалось, но, видимо, сыграла роль моя фамилия. Мы подружились — даже семьями, подписали эксклюзивное представительство по СНГ, по поставке машинок и запчастей. До сих пор все покупают запчасти исключительно через «Остров сокровищ». Хотя это сейчас больше отнимает времени, чем приносит денег. Параллельно открыли представительство итальянской фирмы по поставке американских горок.

Был здесь определенный конфликт интересов. С одной стороны, нужно продавать аттракционы собственного производства, с другой — не всегда именно они подходили заказчику лучше всего. По словам Моники Дюсуше, она всегда старалась быть честной перед покупателями:

— В этом и заключается мое предложение на рынке по подбору аттракционов. Я знаю, как построить парк дешевле, чем это сделает кто-либо другой. Обычно я предлагаю заказчикам самостоятельно обзвонить заводы и узнать цены. Карусель «Джунгли», если ее покупать в Москве через представителя итальянской фирмы, стоит 52 тысячи евро. А можно купить у меня, за 40 тысяч.

Расцвет империи

Бизнес рос, география расширялась. Аттракционы «От Дюсуше» появились в Ростове, еще в нескольких московских парках, Санкт-Петербурге. В Красноярске тоже шло активное развитие. Начав с площадки на острове Отдыха, «Остров сокровищ» (с 2002 года Моника Дюсуше стала директором компании с этим названием) обосновался на центральной, а затем и на кразовской елке. Это зимой, а летом были еще аттракционы в п. Жемчужном, на озере Шира.

В 2004 году стартовал — с установки колеса обозрения — проект, который стал визитной карточкой Моники, парк в «Роевом ручье».

— Безумный был год. Моталась на Шира все время. Плюс площадки по городу, плюс строительство парка. Тогда ремонтировали Коммунальный мост, строился АЛПИ, все грейдеры были заняты. Приходилось ездить по ночам, договариваться на мосту или приплачивать парням в АЛПИ, чтобы они снялись оттуда и привезли в «Роев» бутовый камень.

Колесо, к слову, было куплено на сказочно выгодных условиях и окупилось в первый же сезон.

— Я приобрела его в Шарыпово за 250 тысяч рублей. Очередное везение. Оно лежало и ждало меня, предприниматель его взял в 1991 году, это старое качество советского ейского завода. Оно лежало в промасленной бумаге, нормально законсервированное все эти годы. И две фуры всего — привезти из Шарыпово. В том же году мои конкуренты купили на заводе «Мир» колесо обозрения. Там оно стоило более 200 тысяч евро. И 14 еврофур из Москвы — конструкция такая.

Спустя три года парк «Остров сокровищ» стал обретать те узнаваемые черты, которые он имеет сейчас.

— Это некий шоу-рум, показывающий мои возможности не только в плане поставок, но и в плане тематизации парков. Я старалась и аттракционы подобрать, и антураж сделать, чтобы передать атмосферу настоящего тропического острова. Сюда часто приезжают заказчики, у которых «горит» сезон: мне заверните вот это и это. Быстро демонтировали, отправляли, взамен ставили что-то новое. В итоге парк я довела до практически идеального набора аттракционов.

Доходность «карусельного» бизнеса — понятие относительное. По словам Моники Дюсуше, поставки аттракционов для нее выгоднее, чем эксплуатация. А рентабельность парка зависит от целого комплекса факторов. Например, популярность «бытовых» микрокредитов, накрывшая Россию во второй половине 2000-х, оставила компанию без новогодней выручки. Все ринулись гасить кредиты, денег на «покататься» у людей не осталось. Недополученная бюджетниками в конце декабря зарплата — из той же серии.

Впрочем, на зимних каникулах Моника Дюсуше не работает с 2011 года. Говорит, это слишком выматывает:

— Помню, на КраЗе, уже 5 утра, мы выходим из домика администратора, кассира штормит, меня штормит. Если мне, собственнику, уже все равно, что происходит, что про остальных говорить. Вижу, идут такие радостные люди: «Вы не хотите спать?» — «Нет, мы хотим кататься!» Думаю: когда же вы все уснете?

По той же причине — всех денег не заработать, а силы и время уходят, к 2008 году начала сжиматься и сокращаться «аттракционная» империя семейного тандема Дюсуше-Саргсян.

— Дочка мне как-то сказала: «Тоже мне родители, мы вас четыре года подряд на Новый год не видим». Мне стало так обидно. Думаю, я мать или не мать? Роме сказала: «Делай что хочешь, нанимай управляющих, а я хочу больше посвящать себя детям, пока они не стали думать, что мама — это не более чем красивая легенда.

Оказалось, что роль Моники в управлении парками за пределами Красноярска была довольно существенна. Наемные менеджеры не справились с поставленными задачами. Иногородние парки пришлось закрыть.

— Я сосредоточилась тогда на продажах и проектировании парков на заказ и стала больше обитать в городе.

Эти направления и сейчас в приоритете для г-жи Дюсуше. Два года назад она выполнила крупный проект для москвичей, открывавших парк во Вьетнаме, и помогла словенцам купить два украинских парка.

Еще одна зарубежная тема — поставка в швейцарский Лугано 6D-кинотеатра. А открывать такой в Красноярске она не захотела — «не наша забава». Отказалась Моника и от парка «У озера», открытого в 2014 году в Емельяновском районе:

— Это мелочь по сравнению с большими проектами, которыми я обычно занималась. Но было предложение, решила не отказываться. Там ключевое слово — озеро, нужны другие развлечения. И не очень хорошо, когда у ситуации несколько хозяев, и ты более зависим. Проект не пошел. Собрала все и уехала в конце прошлого лета. Поэтому я и люблю быстромонтируемые аттракционы.

Через рукопожатие — Дональд Трамп

В марте 2011 года случилась трагедия — умер Роман Саргсян. Моника прожила с ним 18 лет:

— Я всегда старалась оставаться в тени мужа. Быть таким домашним серым кардиналом. У нас была хорошая, сплоченная команда, я всегда понимала, чего он хочет. И, как нам обоим казалось, направляла его в нужное русло. Видела, что он принял решение и просто его надо поддержать. Бывало, что я не была согласна с его решением, но понимала, что поддержка важнее, чем приводить свои доводы и настоять на своем. Бывало и наоборот.

По завещанию Романа Саргсяна наследниками были объявлены его брат и бывший администратор парка «Остров сокровищ». Началась судебная тяжба.

— В те годы мне пришлось выйти выходить из тени, чтобы привлечь внимание к проблеме. Тогда были выемки документов у нас в офисе, обыски дома. Было бы что найти, я бы не сидела и не разговаривала с вами. В итоге спустя три года мы договорились. В результате я потеряла производство аттракционов. Все деньги, которые приносили парки и продажи, вкладывались в производство, оборудование, там был пустырь, когда купили эти земли.

Компания «Грос» сейчас продолжает работать, выпускает достаточно широкую линейку аттракционов, в 2014 году открыла свой парк в Ачинске.

Никаких отношений с родственниками мужа Моника Дюсуше не поддерживает. Дети решили взять ее фамилию.

—  «От отца у нас осталось отчество, а носить одну фамилию с теми людьми мы не хотим», заявили внезапно повзрослевшие от проблем дети на мои возражения.

...В нынешней экономической ситуации Моника видит слово на букву «ж». Но не то, которое сразу приходит на ум, а — Жемчужный:

— Из-за того, что «Турция не наша», люди никуда не поедут, останутся в городе. Это нам на руку. И в Жемчужном есть мысль восстановить площадку.

Кстати, еще в разгар кризиса-2008 Моника Дюсуше решила выяснить, как такие плачевные обстоятельства сказываются на сфере развлечений. Изучая кризис за кризисом вглубь истории, дошла до Великой депрессии в США. Оказалось, все не так плохо. Узнала факт из биографии наследственного миллиардера Дональда Трампа. Его отец поднялся именно в годы Великой депрессии, когда купил парк Кони Айленд. И до сих пор у Дональда Трампа стоят аттракционы в центральном парке Нью-Йорка.

— У меня теория шести рукопожатий ужалась до одного — у нас с Трампом общий поставщик.

Из Америки Моника вернулась совсем недавно. Три месяца она провела с детьми. Целых три месяца. Значит, все она сделала правильно, когда поняла, что упущенная прибыль — не самое страшное в жизни.

Беседовал Алексей Машегов.
фото Ольги Кравцовой (Колибри Professional) и из архива Моники Дюсуше.