«В Красноярске с экологией в промышленности все не так плохо». — Иван Ребрик, РУСАЛ

Директор департамента экологии, охраны труда и промышленной безопасности компании РУСАЛ Иван Ребрик дал интервью «Снобу».

 

Еще два-три года назад людей не очень волновала экологическая повестка, тем более, если речь заходила о том, чтобы изменить свои привычки. Зато обсуждение виноватых в загрязнении окружающей среды было достаточно. Сейчас общество в целом подковано в «зеленых вопросах»: люди понимают, что начинать надо с себя, не забывают про общественный мониторинг крупных промышленных мероприятий, устраивают множество акций. Вы видите эти изменения, ощущаете их, как вам с ними работается? Словом, расскажите, в каком состоянии находятся промышленники сегодня?

 

— В состоянии промышленников, которых жестко контролируют. Но я бы не сказал, что раньше люди обращали на экологию меньше внимания. К примеру, в Красноярском крае к промышленникам всегда было особое внимание общественности, вплоть до проведения каких-то ярких акций вроде протестов с приковыванием себя наручниками к фонарному столбу напротив проходной в начале нулевых. Мало кто знает, что, когда тот же алюминиевый завод еще только проектировался, на рубеже 50–60-х годов прошлого века, главный санитарный врач города был резко против его переноса ближе к Красноярску. В изначальном плане он должен был строиться на 16 километров дальше, чем сейчас, в районе Худоноговского плато. За отказ согласовать проект санврач получил тогда строгий выговор крайкома партии, я видел документ собственными глазами. Такова была советская действительность, и приоритеты были совсем другие. А сегодня мы живем с тем, что осталось с тех времен, модернизируем предприятия, а там, где это невозможно, закрываем площадки.

 

Разве это происходит только по экологическим соображениям? Насколько я понимаю, основной причиной все же остается экономика, и экология здесь будет, увы, на последнем месте — разве нет?

Да, пока еще будет. Но в рейтинге причин экология занимает все более высокую строку, в отличие от прежних лет. А у некоторых слоев населения в больших городах, у молодежи она и вообще на первом месте. Поэтому все, что теперь проектируется, делается по самым жестким международным нормативам. РУСАЛ — это публичная компания, и поэтому для нее важны вопросы социальной ответственности и экологической направленности. Все банки, готовые финансировать производство, руководствуются Экваториальными принципами 2003 года — там прописаны очень жесткие экологические нормативы и стандарты. И мы им, разумеется, следуем.

 

Стала ли экология главной среди причин, по которым РУСАЛ в последние годы закрыл несколько своих производств?

 

— Были разные причины, не только экологические — даже энергетические: изменение схем поставки энергии делало производство убыточным, потому что у нас все предприятия энергоемкие — из-за устаревших технологий, которые не подлежали модернизации. Например, было закрыто производство алюминия на Волховском алюминиевом заводе, электролизное производство на Богословском и Уральском заводах. Они не просто так закрылись, и мы не стали производить меньше алюминия, а производим даже больше, лучшего качества, при лучших условиях, меньших энергетических затратах и лучших экологических показателях. За эти годы были построены современные предприятия, например, Хакасский алюминиевый завод, Богучанский алюминиевый завод. Без преувеличения, это лучшие в мире заводы, которые оснащены самым современным по всем показателям оборудованием: сроку службы, энергоэффективности и экологическим показателям. Старые производства переоборудуются под технопарки, такое было в Краснотурьинске, в Новокузнецке. В Надвоицах организовали новое производство радиаторов. Это моногород, где важна социальная составляющая, чтобы люди не остались без работы.

 

Вы уже упомянули банковские Экваториальные принципы. Удается ли вам придерживаться в своей работе 17 принципов устойчивого развития ООН? Они ведь достаточно жесткие.

 

— Конечно. Повторюсь, РУСАЛ как международная компания ведет свою деятельность в соответствии с международными стандартами. Например, последние два года мы продвигаем свой бренд низкоуглеродного алюминия ALLOW, производство которого сопровождается минимальными выбросами парниковых газов. Этот проект был реализован, в том числе, в соответствии с соглашением с ПРООН 2007 года, когда РУСАЛ первым из промышленных компаний России обязался минимизировать такие выбросы, в связи с чем — опять-таки первым — провел в этой области инструментальную инвентаризацию своих предприятий с участием международно признанных экспертов, начал выступать с поддержкой инициатив по сохранению биоразнообразия вокруг своих предприятий. Это все международные стандарты, это относится к принципам социально ответственных предприятий. Что касается принципов устойчивого развития: современная компания не может себе позволить действовать иначе, наша деятельность и все отчеты соответствуют стандартам GRI (Global Reporting Initiative). Это отчетность по таким показателям, как благосостояние работников, устойчивое развитие территории, на которой находится предприятие, и эффективность систем экологического менеджмента.

 

Крупные промышленники все чаще задумываются об экологии, но с их стороны проявляется поразительное сходство во мнении касательно антропогенных факторов влияния на экологию: они их отрицают. Как по-вашему, есть ли все-таки антропогенное влияние деятельности человека на окружающую среду?

 

— Вообще природные факторы гораздо мощнее влияют на климат. Некоторые ученые утверждают, что деятельность человека становится причиной лишь полутора-двух процентов выбросов парникового газа, остальное — природного характера. При этом в РУСАЛе есть понимание того, что в науке существуют различные взгляды и школы. И поэтому говорить о периодах изменения климата только как о волновом процессе было бы неправильно. Человек активно вмешивается в природный баланс и не слишком задумывается над тем, как правильно пользоваться природными ресурсами. Экономика природопользования становится все более значимой в финансовых моделях бизнеса, но происходит это не сразу. К сожалению, люди обычно начинают осознавать деградацию природы, лишь когда «гром грянул». Но реакция общественности крайне важна для такого «самоосознания». Возьмем, к примеру, ситуацию вокруг подмосковных мусорных полигонов. Там сбрасывали отходы годами и десятилетиями, но в какой-то момент накопилась критическая масса, и люди начали задумываться о качестве жизни — своей и своих детей. Крупные федеральные проекты — «Чистый воздух», «Чистая вода» — инициированы не государством, а самим населением. Все это начинается с обращений людей, с петиций на Change.org, роликов на YouTube. И государство в какой-то момент вынуждено на это реагировать, потому что в противном случае люди просто могут мигрировать по экологическим причинам. И это станет большой проблемой для самого государства.

 

На ваш взгляд ситуация в отношении экологии на предприятиях в целом ухудшается или улучшается? Или мы летим на таких скоростях и мощностях, что уже просто латаем дыры? 

 

— Сегодня ужесточаются требования со стороны надзорных органов, ужесточаются ожидания общественности, совсем непросто работать в теперешних финансовых условиях, потому что мы интегрированы в мировую экономику. В этом плане работать стало жестче. Но я вам скажу, что все современные промышленные предприятия активно идут по пути совершенствования с точки зрения экологии.

А что касается Красноярска, то люди в какой-то степени привыкли винить в экологических бедах исключительно алюминиевый завод, что бы на самом деле ни произошло. С советских времен, видимо, осталось такое осознание, хотя мы активно ведем работу, чтобы переломить эту ситуацию: проводим экскурсии, водим школьников, депутатов, у нас работают специальные программы, велоэкскурсии. Сегодня любой может приехать и посмотреть завод. И все, кто там побывал, могли воочию убедиться в результатах проведенной РУСАЛом экологической модернизации, в которую были вложены сотни миллионов долларов. Валовые выбросы уже снижены на 36 процентов, а по специфическим загрязняющим веществам — на 76 процентов. Сейчас, кстати, начинается второй ее этап, стоимостью порядка 90 миллионов, который позволит снизить выбросы еще на 10,7 процента. Экологические проекты в нашей компании — это проекты с так называемым высшим приоритетом, то есть они реализуются, несмотря ни на какие обстоятельства. Но, объективности ради, кроме алюминиевого производства в городе есть еще 15–20 асфальтобетонных заводов, которые работают вообще без системы газоочистки, без необходимых лицензий и разрешений. Зимой в загрязнение воздуха «включаются» старые районы, где люди по старинке топят дома углем, а ветровая обстановка такова, что все это идет на город. При этом, если посмотреть на территорию вокруг предприятия, все показатели будут в норме. Поэтому важно, чтобы улучшения происходили по всем направлениям, иначе устойчивого результата не добиться.

 

Ваша публичная активность как-то изменила отношение общественности к РУСАЛу?

 

— Пока далеко не у всех, но ситуация все же меняется. У компании есть множество интересных проектов, которые давно реализуются в регионе для вовлечения людей в экологическую деятельность: «Зеленая тропа», «Зеленая волна», «День Енисея», во время которого собираем мусор и сажаем деревья, проект «Мой двор», когда любой желающий может получить инструменты и материальную грантовую поддержку, чтобы обустроить свой район. Таких проектов много, и, конечно, они помогают потихоньку менять отношение людей не только к РУСАЛу, но и к проблемам экологии.

 

Вы как уроженец Красноярского края, переехавший в Москву, собираетесь обратно?

 

— В Красноярске живут мои родственники, друзья, родители, сестра, старшая дочь, пятеро внуков. Поэтому мой дом и там. Но оставаться в Красноярске и постоянно решать те масштабные задачи, которые мы себе поставили в РУСАЛе, невозможно. Многое сделано, еще больше предстоит.