Он мечтал стать космонавтом и учился строить космические корабли. А однажды бросил все и ушел в неведомый финансовый «космос». Но став влиятельным банкиром, не разучился рисковать.
Новогодние каникулы Вячеслав Шабайкин провел в Красноярске. Почти две недели дома, а до этого не был здесь два месяца. В подобном режиме он живет с марта прошлого года, когда был назначен первым зампредом правления банка МФК в Москве. Говорит, просил акционеров разрешить хотя бы раз в три недели прилетать в Красноярск. И акционеры согласились. Но столичный ритм мешает выполнять собственное условие, «заезды» на малую Родину случаются все реже. «Я очень люблю новые проекты, а в них работать меньше не получается. Как мне читали на гарвардском курсе МBA, руководители делятся на 2 категории — кризис-менеджеры и те, кто управляет в стабильном периоде. Кризис-менеджер поднимает с нуля предприятие, а потом проходит 2-3 года, максимум 5 лет, компания выведена на пик, дальше этого человека нужно ставить на новое место. Иначе ему становится скучно, и он начинает переваривать уже идеальную систему. Я, наверное, отношусь к этому типу», — Вячеслав Шабайкин не лукавит, вся его карьера — сплошной кризис. Не в привычно тревожном понимании этого слова, а в буквальном переводе с древнегреческого. Кризис — это поворотный пункт. Для человека такой профессии, как банкир, в жизни Шабайкина было даже слишком много резких поворотов. Причем проходил он их в экстремальном стиле. Но чего еще ждать от финансиста, который проехал на мотоцикле Долину Смерти и выбил как-то пару зубов небольшой акуле?
В школу — на трех автобусах
Подростки позднего СССР мечтали преимущественно об американских джинсах и жевательной резинке в неограниченных количествах. Неудивительно, что это поколение так повеселилось в девяностые на обломках страны и ее морального кодекса. Мечты сбываются… Слава Шабайкин от своих сверстников несколько отстал — он мечтал об уже не слишком модном космосе. А для начала — о поступлении в легендарное МГТУ им. Н.Э. Баумана. «Там все связано с космосом — его закончил Циолковский, дипломником у которого был Туполев-старший, у Туполева — Королев, а у Королева — Феоктистов, первый в истории космонавт, который был не летчиком, а инженером», — пожалуй, ни о ком Шабайкин не говорит с таким пиететом, как об этих людях.
Начиная с седьмого класса, он отправляет в «бауманку» контрольные на подготовительное отделение. Решать заковыристые задачи — нетрудно, в своей «рощинской» школе Слава на очень хорошем счету. Тяжелей заставить себя делать скучные домашние задания. «Учительница моя по математике — Семенихина Лариса Васильевна — вызывала меня к доске, я выходил с открытой тетрадью, там ничего не было, но я туда заглядывал и как бы списывал с тетради готовое домашнее задание, а решал с нуля. Весь этот цирк продолжался, решал я, естественно, правильно, она говорила: пять, а теперь дай тетрадь. Я давал пустую тетрадь, она ставила два. Потом вызвала маму, сказала: «Я не знаю, о какой Москве он мечтает, я ему поставлю тройку». Меня это сильно потрясло, я обиделся на Ларису Васильевну… В итоге, конечно, закончил с пятеркой, но меня это сильно пробило. Я понял, что эту рутину все равно надо делать».
Неудивительно, что Шабайкин до сих пор признателен принципиальной Ларисе Васильевне. Без этой буквально вбитой в него усидчивости он бы точно не смог даже институт закончить. Сколько талантов распылились в никуда, потому что никто не научил их трудолюбию. Вячеславу Шабайкину с учителями повезло. Вот он за них и «цеплялся». Когда семья Славы переехала из Зеленой Рощи в Солнечный, где маме — сотруднице экскаваторного завода — дали квартиру, ему приходилось ездить в школу на трех автобусах. Дорога в один конец занимала почти два часа. Но он хотел закончить именно эту школу.
С небожителями
Поступить в «бауманку» было непросто всегда. Она была «брендом», когда и слова такого никто не знал. Но Славе Шабайкину «повезло» особенно. В год, когда он окончил школу, случилась небольшая призывная реформа. В стране осталось всего 5-6 вузов, из которых не забирали в армию. «Бауманка» попала в этот «белобилетный» список. Естественно, туда полезли все, кто не хотел служить. Конкурс был 15 человек на место, вспоминает г-н Шабайкин. «Чтобы я поехал в Москву, папа продал гараж металлический у нас в Солнечном за 800 рублей. Не поступить я не мог. Себе бы не простил. Я поступил, но мама вспоминает, что глаза и выражение лица у меня были ошалевшие. «Бауманка» — огромный университет, все в колоннах, сталинская архитектура, красные дорожки. Там даже стены энергетикой больших научных свершений пропитаны…»
Примерно через месяц испуг прошел. Началась высшая школа жизни. «Я институту, знаете, за что благодарен? Он научил меня общаться с людьми самого высокого ранга, не боясь. Нас как-то так воспитывали, что студент может разговаривать на равных с профессором. Мы сдавали экзамены людям, по книгам которых учились. Нам лекции читали космонавты — на них в прямом смысле, без кавычек, смотрели как на небожителей. Они месяцами, а порой годами жили в космосе. Когда их слушаешь в 18-19 лет, это формирует определенный образ мышления», — рассказывает Вячеслав Шабайкин. И сам заводит интереснейшую лекцию о положении дел в современной космонавтике, о том, что нет в ней свежих идей ни у нас, ни у американцев. Хорошо, что к такому диалогу я не готов, а то все время, отведенное на интервью, мы бы беседовали о разработчике ракет «Фау» Вернере Фон Брауне. Шабайкин явно был бы не против. Космическая тема по-прежнему увлекает его чрезвычайно…
По красным институтским дорожкам Вячеслав Шабайкин пришел в итоге к красному диплому. Один со всего потока. «Но у меня не все пятерки, я далеко не ботаник, — уточняет банкир. — Когда мы на первом курсе сдавали марксистко-ленинскую философию, мне поставили четверку. Наш профессор сказал, что я скатился на позиции Гегеля и Фейербаха. Я не знал тогда ни Гегеля, ни Фейербаха, но был такой гордый, что мои мысли совпали с великими, и поэтому не пересдавал принципиально».
После вуза Шабайкин успел поработать по специальности (аэродинамика управления космическими летательными аппаратами) в подмосковном Реутове. До космоса оставался один маленький шажок: «У нас был отбор в космонавты, но я не прошел — занимался в свое время боксом… Ну и зрение подвело меня. Операции тогда еще не делали».
А работать за копейки, зная что то, что ты делаешь, никому не нужно и никогда не полетит, Вячеслав не захотел. Государству в девяностые было не до космической отрасли, и Шабайкин отказался нищенствовать вместе с ней.
Встреча у гаражей
Новый резкий поворот, очередная точка экстремума в жизни Вячеслава Шабайкина — прощание со служением космосу и переезд обратно в Красноярск. «Я всегда пользовался поговоркой «где родился, там и пригодился», решил вернуться, хотя в столице у меня тоже были хорошие перспективы. Мне когда-то гадалка нагадала: ты вернешься в Москву, но на качественно ином уровне. Так и вышло спустя 18 лет».
Но тогда он вряд ли думал о том, что покорять первопрестольную ему еще придется. Были вопросы поважнее — как и чем зарабатывать себе на хлеб? Торговать спиртом или водкой в жестяных баночках, как множество предприимчивых сограждан, Шабайкин не стал. Но, по его словам, род выбранных занятий был не слишком от этого далек. «Я начал торговать компьютерами. Еще в институте, между пятым и шестым курсом, я приезжал в Красноярск и работал на алюминиевом заводе. Меня брали в участок подготовки сырья, вагоны разгружать. Тяжелая работа, я был худой студент в очках, жара, раскаленные вагоны, мешки, пыль цементная у меня на очках, пот течет. Но платили хорошо, мне чуть не на год хватало того, что я зарабатывал за три месяца. А потом меня по «блату» направили гаражи строить на Лазо какому-то модному мужику на «Мерседесе», я стропальщиком был, крановщик мой где-то пил, а я осваивал специальность помаленьку. И мы с этим модным мужиком разговорились. Он: «Как ты, студент-бауманец, гаражи строишь?!» Я говорю — да все нормально. И он как-то проникся, предложил: у меня есть знакомые в серьезной компании — «Сибчелендж», и, если ты решишь вернуться в Красноярск, я могу походатайствовать за тебя».
Так в итоге и вышло. Эта случайная встреча у гаражей пригодилась Шабайкину, он начал работать в информационно-техническом центре «Сибчелленджа». «Я собирал компьютеры сам, отверткой, правда говорил, что это бренды, белая сборка, прямо оттуда. Так что это близко к торговле водкой, — улыбается г-н Шабайкин. — Но это было честно, в принципе, мы их обслуживали, давали гарантию. Я там отработал 8 месяцев, школа была очень хорошая».
В это время в стране зарождался финансовый рынок. Банковский сектор развивался очень мощно, и, оценив его перспективы и актуальные возможности, Вячеслав Шабайкин решил попробовать себя в совершенно новом деле. «Я написал заявление в три банка. «ВостокСибирьБизнес», его уже нет, «Енисей» и в Сбербанк. Через неделю мне позвонили из Сбербанка, сказали — приходите. Там тоже была судьбоносная встреча… С одной стороны, ты сам решаешь, с другой — миром правит случай. Ты должен сам что-то делать, тогда тебе помогут. Я встретил Сергея Лебедева, моего одногодка, мы разговорились, он случайно сказал, что у них вакансия есть в отделе валютных операций. Тогда внешнеэкономическая деятельность только начала развиваться, мне это интересно было. Мне предложили на выбор — пойти в управление капитального строительства или в управление автоматизации, но я попросился именно на эту вакансию».
Так стартовала стремительная карьера Шабайкина в Сбербанке. В отделе валютных операций он быстро разобрался, как работает кредитное учреждение — его подразделение оказывало весь комплекс банковских услуг. Этакий банк в банке. Повезло ему и с куратором, им стал опытный и влиятельный Валерий Аралкин. «Все у нас удачно пошло, те мысли, которые мы обсуждали, срабатывали. Меня заметили, к моим идеям стали прислушиваться. Банк начал получать серьезную прибыль благодаря нашим направлениям».
«Хочу новых проектов!»
В 1996 году Вячеслава Шабайкина на девять месяцев командировали в Хакасию. Сбербанк организовал тогда для убыточных банков временные администрации из лучших специалистов. Получилось решить поставленные задачи только в двух регионах — Тверской области и Хакасии. «Мы провели 30%-ное сокращение штата со 100%-ной ротацией. Приходилось изживать традиции клановости, когда родственники родственников наказывать не могут… Было сложно. Но не только с кадрами стояла проблема. Еще и с невозвратом кредитов. Достаточно трудно было взаимодействовать с хакасскими властями. Тогда только пришел Алексей Лебедь, который грозился меня уволить за то, что мы предъявили векселя правительству, а им тогда не до нас было. Но через 2-3 месяца уже были хорошие отношения со всеми. Нас зауважали».
После хакасской проверки на прочность окончательно зауважали Шабайкина и в «сберовских» верхах. В 27 лет он стал первым зампредом правления Красноярского банка — самым молодым в России на такой должности. А ведь у него тогда даже не было высшего экономического образования.
Когда в 2004-м из уже Восточно-Сибирского банка Сбербанка (под Красноярск отошли Хакасия и Тува) ушел руководитель Валерий Аралкин, обязанности председателя правления начал исполнять не кто иной, как Вячеслав Шабайкин. Меньше чем за десять лет — от абсолютного нуля в финансовом мире региона до человека номер один.
В начале 2006-го губернатор Александр Хлопонин предложил Шабайкину возглавить Урало-Сибирское теруправление «Росбанка». Отказать человеку, которого он называет «великим», банкир не мог и не хотел. И уже по итогам 2008-го структура, которую возглавлял Шабайкин, стала лидером в «Росбанке» по всем направлениям: розничный бизнес, МСБ, корпоративный бизнес.
Но не любит Вячеслав Шабайкин спокойной жизни, а судьба ему в этом охотно помогает. В «Росбанке» он проработал лишь немногим больше трех лет. Дальше — после раздела активов между Михаилом Прохоровым и Владимиром Потаниным — успешного банковского менеджера позвали в создававшийся в регионе банк «МФК». «И я вместе со своей командой, со своими заместителями перешел туда. Наши акционеры меняют банки и бренды, а мы идем с ними. Но команды не меняем», — формулирует г-н Шабайкин один из своих принципов.
Переход в МФК стал для Шабайкина новым вызовом. Выводить банк на рынок ему еще не доводилось. Хотя риски, которые подстерегают обычно новичков, в этом случае отсутствовали. МФК изначально был «заточен» под крупных корпоративных клиентов. А корпоративный сектор — это как раз та часть банковской деятельности, которая больше всего нравится Шабайкину, здесь он чувствует себя как дайвер в воде. Почти все знаковые стройки Красноярска за последние пару лет — от Ледового дворца до Перинатального центра — состоялись при финансовом участии МФК. «Сейчас остался всего один проект — Онкоцентр. Да, огромный — 14 миллиардов с копейками, первый этап — 6,7 миллиарда. Но он один! Я, как банкир, хочу новых проектов», — требует Вячеслав Шабайкин.
Впрочем, в Москве, куда он все-таки вернулся — по личному приглашению Михаила Прохорова — ему хватает задач и проектов. В столице он стартовал бурно — банк за год увеличил портфель в 2 раза, вышел в новый стратегически важный регион — Якутию, планирует открытие филиала в Пятигорске — полпред на Северном Кавказе Александр Хлопонин, безусловно, будет рад снова работать с хорошо знакомыми ему людьми. А сам Шабайкин по итогам 2011 г. вошел в топ-50 рейтинга корпоративных банкиров страны по версии журнала «Карьера». Говорит, главное, за счет чего удалось добиться столь быстрого прогресса, — умение слушать клиента: «Надо поставить себя на его место. Структурировать сделку, всю ее разложить по полочкам, до мелочей, чтобы выгодно было обеим сторонам. И еще необходимо обладать полномочиями. Когда клиенту нужно одно, а ты действуешь в рамках строгих инструкций, нормативов, причем написанных самим банком, очень важна возможность принимать быстрые решения».
Открывать, но не уезжать
Идти в политику вслед за своим главным акционером Михаилом Прохоровым Вячеслав Шабайкин не собирается. Да, он перевел деньги «Правому делу», пока там был Прохоров, да, он готов поддерживать начинания своего босса, помогать, например, в сборе подписей, но не более того. «Надо делать то, что умеешь. Я, наверное, мог бы быть успешным менеджером на заводе, в крупной компании. Можно делать из рубля два, увеличивать производительность — от этого я получаю удовольствие. А в политике нужно не только формулировать идеи, но и делать так, чтобы люди поверили, пошли за тобой. Нужно быть публичным человеком. А я не такой».
Нет у Шабайкина и желания уйти с колеи хотя и чрезвычайно влиятельного, но наемного управленца в собственный бизнес. «Это не очень интересно. Я могу помочь близким, знакомым организовать свой бизнес, оказать финансовую поддержку и т.д. Но я этим особо не занимаюсь, проще оказать благотворительную помощь. Это, мне кажется, распыление сил, возможностей, концентрации. Если перестану быть наемным менеджером у тех людей, которых уважаю и которые доверяют мне, наверное, придет время заниматься чем-то своим. Но пока оно не пришло».
О возможности эмиграции он высказывается примерно в том же ключе: «Люблю путешествовать, люблю смотреть, люблю открывать. Но уезжать отсюда не хочу. Может быть, я не нашел еще то место, где мне так же хорошо, как в России. Может быть. Хотя я объехал уже больше чем полмира. Вот из Перу только приехали — было мощное путешествие. За 13 дней мы сменили 11 гостиниц. Каждую ночь — на новом месте. Проехали на мотоцикле Долину Смерти. 200 с лишним километров — вроде немного. Но вопрос не в расстоянии, а в температуре. Был конец октября — плюс 43. У меня перчатки были в дырочку — прожгло. Может, потом на пенсии, лет в 60, захочется сидеть, баварское пиво пить, любоваться видами…» А пока хочется решать экстремальные задачи. Правда, промчаться на байке по Москве у Шабайкина не получается — времени нет. Хотя один мотоцикл он туда переправил.
А в красноярском кабинете Вячеслава Шабайкина висит картина с видом Иерусалима. Он очень хочет съездить туда. Но пока, говорит, не готов. Попасть туда, откуда вышли три основные религии, — это ведь гораздо больше, чем обычная турпоездка…
Дай Бог, чтобы к встрече с Иерусалимом он подготовился не хуже, чем к «бауманке».
Алексей Машегов