В борьбе за повышение безопасности труда российская промышленность зачастую идет по карательному пути, который, как показывает практика, далеко не всегда себя оправдывает.
Скрытая угроза
Охрана труда является одним из ключевых аспектов кадровой политики любой компании. Особенно актуально это для промышленности, где работники оперируют множеством механизмов, способных причинить вред здоровью при нарушении определенных правил. Травматизм на производстве не только ведет к проблемам с надзорными органами, но и наносит предприятиям прямые потери в виде штрафов, выплат пострадавшим и т.п. Плюс компания теряет квалифицированного работника, для замены которого требуется время.
По данным Росструда, в 2022 в России зафиксировано 4 639 несчастных случаев на производстве с тяжелыми последствиями, что на 2% больше, чем было годом ранее. Причем 991 из них — со смертельным исходом. Причину не прекращающегося роста эксперты видят в стратегии деятельности по охране труда, принятой на многих предприятиях страны.
Дело в том, что российская промышленность еще в начале «нулевых» в борьбе с травмами на производстве встала на западный путь, приняв в качестве ориентира показатель LTIFR (Lost Time Injury Frequency Rate — коэффициент частоты производственного травматизма). Как вспоминает вице-президент по экологии и промбезопасности «Норникеля» Станислав Селезнев, в тот период его (LTIFR) стали тотально включать в KPI и ставить планы по снижению, а если добиться этого не получалось, то пытались любыми способами скрыть травмы или переквалифицировать их в как полученные вне производства.
Этот показатель назначался целевым даже для рядовых руководителей — начальников цехов, мастеров, и вот представьте, начальнику цеха, у которого работает 50 человек, говорят, что у него должно быть не больше двух несчастных случаев, иначе он не получит премию. А у него в цехе ломают руку в третий раз. Есть как минимум пять вариантов того, как сделать так, чтобы эта травма не учитывалась», — рассказал Селезнев в интервью EcoStandard.journal.
Итогом таких сокрытий стало отсутствие достоверной информации о количестве производственных травм. Не касалось это лишь смертельных случаев, поскольку их скрыть практически невозможно. По их же количеству можно судить и об общей частоте травм. Дело в том, что в мировой практике охраны труда существует так называемая пирамида Хайнриха (американский статистик, который вел учет всех случаев производственного травматизма в стране), по которой на один смертельный случай приходится 30 происшествий без летального исхода. Получается (если принять это соотношение), что количество производственных травм в России за 2022 в реальности было почти в 6,4 раза больше, чем зафиксировано. Меж тем изучить (а впоследствии и устранить) их причины было невозможно. Как следствие — отсутствие тенденции к увеличению числа травм на предприятиях.
Не карать, но мотивировать
Поскольку охрана труда, как уже отмечалось, является крайне важным элементом кадровой политики компаний, промышленники, действительно заботящиеся об этой части, стали искать способы изменить ситуацию с производственным травматизмом. В том же «Норникеле» в 2021 решили отказаться от LTIFR и выстроить новую систему.
Мы заявили, что хотим знать обо всех случаях и расследовать их, пообещав, что в результате никого не будем карать. С 2021 мы не наказываем и не лишаем премий за происшествия, но, если узнаем о сокрытии — сразу увольняем», — рассказывает Селезнев.
В результате такого решения в последнем квартале 2021 года количество несчастных случаев на предприятиях «Норникеля» выросло примерно на 30%, а по итогу 2022 —более чем в два раза.
По факту их не стало больше — мы просто узнали о них», — уточняет вице-президент компании.
Возможность изучить все случаи производственного травматизма позволила металлургам в корне изменить систему управления промбезопасностью в плане охраны труда: были пересмотрены стандарты и регламенты, появился внутренний институт тренеров по охране труда и т.д. Да и сам подход к вопросу сменил вектор.
У службы охраны труда есть два пути. Первый — это „крестовый поход“. Когда вы приходите и выстраиваете систему тоталитарного страха [речь о наказаниях за нарушения техники безопасности], и при этом вам нужно стоять над этим всем и смотреть, потому что как только вы отвернетесь — кто-то будет пытаться что-то нарушить. И второй путь — „миссионерский“, когда вы доносите до работников то, во что они сами начинают верить, и таким образом мотивируете их на безопасность. Мы идем по второму пути», — говорит Селезнев.
Подобная практика «Норникеля» уже показала свою эффективность: количество смертельных происшествий на производстве сократилось с 11 в 2021 до 4 — в 2022. По словам Станислава Селезнева, это самый низкий показатель за всю историю компании.
Читайте также:
«Экономика горы»: красноярские металлурги взяли новый вектор развития
Внедрение принципов «Геометаллургии» на этапе добычи руды повысит эффективность всех основных процессов производства металлов.
Северные рудники протестировали по мировым стандартам
«Норникель» проверил свои добывающие активы на готовность к сертификации по стандарту IRMA.
Николай Уткин: Россия развивается в северном направлении
Развитие северных территорий России принесет большую выгоду как государству в целом, так и отдельным регионам.