Какой бизнес требует особой человечности

Рынок ритуальных услуг многим представляется достаточно традиционным и даже где-то ортодоксальным. Алена, скажите, такое впечатление верно?

— И да, и нет. С одной стороны, здесь действительно мало что меняется в плане, простите за такой термин, структуры запроса. Человек уходит. Его нужно достойно проводить. Для этого нужно совершить определенный набор действий, который постоянен уже много-много лет: вырыть могилу, заказать гроб, купить венки и прочую атрибутику, провести поминки и так далее. А вот сам подход к организации похорон со стороны заказчиков как раз меняется. И дело даже не в том, что появились новые материалы, например, для гробов, возможности их отделки и т. п., а в отношении людей. Они сейчас более эмоциональны, им в такие моменты совсем не хочется отвлекаться на прагматику. Поэтому при выборе компании, которой довериться, все большую роль играет комплексность подхода и, как бы странно это ни прозвучало, ее человечность.

Чуть отвлечемся. Давно ли вы работаете на этом рынке?

— Как компания — 10 лет. До этого муж работал в ритуальной фирме. Он часто рассказывал о разного рода огрехах в действиях коллег, сокрушаясь по этому поводу. И в какой-то момент я предложила ему организовать собственную компанию. Мы все взвесили и решили: делаем. Начинали с малого, но постепенно прирастали. В итоге сегодня мы готовы помочь скорбящим с решением всех задач, возникающих при организации похорон, и даже последующих.

Под последующими имеете в виду памятники?

— И их тоже. У нас собственное производство. Делаем любые варианты — от весьма недорогих бетонных до гранитных и мраморных комплексов, мемориалов. Например, мы совместно с мастерской «Литсиб» делали мемориальную доску Бориса Ряузова на пр. Мира в Красноярске: на нас был камень, на них — металл. Также в Новокузнецке оформляли мемориал ветеранам. В общем, здесь у нас большой опыт работы. Но с памятником можно и повременить, его обычно ставят спустя минимум год. А вот гроб, крест, венки, ленты и прочее — нужны в моменте. И все это мы тоже делаем сами, потому не придется, условно говоря, бегать по городу в поисках того, что нужно. У нас даже есть собственное производство одежды для усопших.

А если нестандартный заказ?

— Какой, например? Отделать гроб слоновой костью или, скажем, латунным литьем? Сделаем. Да, тут придется немного подождать. Мы сотрудничаем со всеми крупными поставщиками ритуального рынка, и, если у нас чего-то не будет, мы это привезем и сделаем так, как хочет заказчик. В среднем все это занимает сутки, а учитывая время, которое проходит от смерти до похорон, это совсем не критичный срок. В общем, это несложная задача. Другое дело, когда заказчик находится в другом городе или даже стране. Например, к нам обратился человек из Москвы. Его близкого похоронили там, а он (усопший) был из Красноярска, и здесь покоится вся его родня. Мы поехали в столицу, эксгумировали тело, кремировали его, а урну доставили сюда, где и захоронили там, где лежат его родственники.

Вы упомянули другие страны…

— Да, такое в нашей практике тоже случалось. У нас были заказчики из Германии, Италии, Америки и даже из Австралии. Например, мы проводили онлайн-похороны: церемония была в Красноярске, а родственники покойного находились в Германии. Мы для них вели трансляцию в реальном времени, чтобы они могли разделить с присутствовавшими здесь этот момент.

Довольно впечатляющий набор услуг. Но, чтобы все это работало как часы, нужны люди. Сколько человек в вашей компании?

— Всего шестеро. И этого хватает. Дело в том, что мы не берем тех, кто хочет получать деньги, но не хочет работать, а выявляется это довольно быстро (коллектив небольшой — все на виду). А делать в нашем бизнесе всегда есть что: убрать снег с выкладки, протереть пыль, помыть машины и так далее. У наших сотрудников нет узкой направленности. Я, например, и гравирую, и могу как церемониймейстер выехать на похороны. Муж работает с поставщиками, режет по камню, а может при необходимости взять лопату и поехать копать могилу. И так с каждым. Тут, знаете, как в хорошей семье: у каждого есть свои обязанности, но если нужно помочь другому, то всегда отзовемся. Собственно, и отношения внутри коллектива мы поддерживаем семейные, поэтому те, кому подобное чуждо, просто не задерживаются у нас. Зато те, кто прижился, остаются с нами уже много лет.

Семейность в коллективе дает и еще один плюс — ответственность каждого перед другими и за общее дело. Она не навязана нами (руководством), а является естественной частью производственных отношений в компании. Поэтому, кстати, у нас нет проблем с пьянством персонала, что часто является бичом ритуального рынка. Наши ребята даже отказываются от всевозможных подарков и прочего, что некоторые считают обязательным после погребения.

Видимо, у них очень неплохая зарплата…

— В целом да. Примерно на 30% выше, чем в среднем по нашему рынку.

А стоимость ваших услуг?

— Тут, конечно, многое зависит от того, что заказано (та же инкрустация гроба слоновой костью сильно поднимет цену), но в целом мы вполне в рынке, а часто и ниже. Например, в том случае с Москвой, о котором я рассказывала, все, что мы сделали, обошлось заказчику в 120 тыс. рублей, тогда как столичная фирма, в которую человек обратился сначала, запросила около 400 тыс.

Вообще, у нас минимальная стоимость похорон — 22 тыс. рублей. Причем 10 тыс. погребальных от государства мы не забираем. Так что считай 12 тыс. рублей. И за эти деньги заказчик получит все по высшему разряду: ребята будут в костюмах и начищенной обуви, машины будут вымыты и так далее. Мы считаем, что любого человека нужно достойно проводить в последний путь — неважно, олигарх он или одинокий пенсионер, живший на 8 тыс. рублей в месяц.

Это уже что-то экзистенциальное и гуманистическое?

— Мы даже как-то с психологом об этом говорили. Дело в том, что, когда человек теряет близких, его накрывает горе. И, казалось бы, если погрузиться в хлопоты, то это отвлечет от негативных эмоций, что хорошо. Но нет! Все эти поиски бригады, заказ гроба и поминок, контроль процесса и прочее мешают человеку спокойно пережить горе и отпустить близкого. В результате возникает некая недосказанность и чувство вины, которые потом можно тащить за собой многие годы. В общем, нужно дать скорбящему возможность прожить этот этап, проститься с покойным и жить дальше. Именно в этом мы видим главную ценность нашей работы и строим ее исходя из этого принципа.